Плывущие в Европу: вышел роман о жизни мигрантов в Германии

Анна Берсенева, писатель

Вышел роман о драматичной, неоднозначной, напряженной повседневности современного Берлина, немалую часть населения которого составляют мигранты, что делает этот мегаполис символом человеческого многообразия.

Чтение романа А. Нуне (псевдоним писательницы Нуне Барсегян) «Кем считать плывущих» (М.: «Новое литературное обозрение». 2021) заставляет вспомнить такой забытый (и напрасно!) жанр, как очерк нравов. Речь идет о нравах Берлина, но поскольку этот город давно уже стал одним из мировых символов человеческого разнообразия, значение текста не локально. Явления, которые автор с виртуозным психологизмом описывает в нем, присущи не только любому мегаполису, но современному обществу в целом.

Главные герои романа - мигранты. Они и есть те самые «плывущие», которых скифский мудрец (его слова предпосланы книге) затруднялся с определенностью отнести к живым или к мертвым. Большинство из них приплыли в Европу в буквальном смысле слова - всему миру памятна эпопея с резиновыми лодками, под покровом ночи направляющимися к греческим островам. Правда, А. Нуне считает «плывущими» не только мигрантов, но всех, ощущающих тревожную зыбкость человеческого, и в первую очередь своего собственного, существования. Воспитатель детского сада Денни, например, немец, и в Берлин из небольшого немецкого города его когда-то «принесла» не резиновая лодка, а тяжелый подростковый кризис, который он не сразу, не полностью и не без посторонней помощи, но сумел преодолеть. А Настю привезли из России родители, когда она была маленьким ребенком, и проблемы ее взрослой жизни в общем-то совсем уже не эмигрантские. Но психологические проблемы - нежелание иметь детей, асексуальность, потребность в одиноком существовании - есть и у нее, несмотря на то, что она их как проблемы не ощущает. Что Нуне Барсегян не только писательница, но и психолог, вообще очень заметно по этому роману. Ее характеристики профессионально точны:

«Настя относилась к числу тех редких людей, которые не считают, что другими руководят те же мотивы и чувства, что и у них, приписывая отклонения от их линии поведения позерству или лени. Она знала об этом своем качестве и гордилась им, хотя и понимала, что эта мудрость свойственна людям, не принадлежащим к большинству в той или иной области, и вынужденным осознавать, что не все люди чувствуют с ними одинаково».

И все же в фокусе авторского внимания находятся именно мигранты. Не вызывает сомнений толерантность А. Нуне, ее способность видеть непростые и, что очевидно, документальные жизненные ситуации глазами тех, кто эти ситуации переживает. И именно поэтому истории людей, оказавшихся в Европе в качестве беженцев, не выглядят однозначными. Безусловно, автор хочет, чтобы читатель понял мотивацию героев романа, и справляется со своей задачей блестяще. Но убеждает ли эта мотивация, даже и будучи понятой, в моральном праве героев выбрать тот жизненный путь, который они выбрали, вызывает ли сочувствие к ним… Едва ли у читателя возникнет определенный ответ.

Молодой сириец Азиз, окончив на родине технический вуз, «не хотел воевать ни за Асада, ни в армии революционеров и вообще не хотел стрелять в людей. Азиз хотел дальше учиться и решил бежать из страны. После долгих раздумий, прочитав в социальных сетях рассказы соотечественников, сумевших к тому времени уже эмигрировать, о достоинствах и недостатках разных стран, он выбрал страной исхода Германию». Сообщить Германии о своих достоинствах и недостатках Азиз не мог и выбора ей поэтому не предоставил. Он приехал автобусом из Сирии в Турцию, потом переплыл на резиновой лодке в воды Греции, а потом не без трудностей, но в целом благополучно добрался до Берлина. С доброжелательным Азизом у Wahlheimat («выбранной родины») хотя бы не возникло проблем: он со временем стал студентом. Чего не скажешь о дагестанце Рамадане, который, наделав на родине криминальных долгов, решил избавиться от них наиболее удобным для себя способом: выехал через Брест в Европу с женой и маленькими детьми и попросил убежища, выдумав подходящую причину для такой просьбы. Его жена Мадина ходит по Берлину в бурке и недовольна, что это вызывает настороженность, ворует в торговых галереях одежду из последних коллекций (та, которую приносят многочисленные благотворители, ее не устраивает) и искренне считает немцев идиотами, хотя в целом относится к ним неплохо.

Хорошо относятся к Германии и сирийский профессор Юсеф с женой-учительницей Феруз. Им, правда, не нравится, что берлинцы целуются прямо на улице, но они готовы допустить, чтобы люди жили в своей стране так, как считают нужным. А вот подросток Фади, брат Феруз, допустить этого не готов. Узнав, что в детском саду, куда ходит его племянник, воспитателем работает гей, он не пишет возмущенных петиций, как родители других мусульманских детей, а просто решает убить нечестивца. Автор очень убедительно выстраивает психологическое объяснение состояния Фади. Понятно, что мальчик травмирован гибелью матери под бомбежкой, что он замкнут, что переживает пубертат. Но легче ли было бы от понимания всего этого воспитателю, если бы план Фади не сорвался лишь чудом… Едва ли.

Этот роман не проникнут записным оптимизмом. Может, когда вырастут дети, всё то болезненное, напряженное, драматичное, что составляет сейчас берлинскую жизнь «плывущих», перемелется и мука будет. А может, будет не мука, а взрывоопасная смесь. А. Нуне так же предоставляет читателю необходимость об этом думать, как жизнь предоставляет эту нелегкую необходимость человечеству. Чеховское «никто не знает настоящей правды» вспоминается по прочтении этой книги как единственная честная максима.