Posted 9 июня 2005,, 20:00

Published 9 июня 2005,, 20:00

Modified 8 марта, 02:35

Updated 8 марта, 02:35

Литературная кухня

9 июня 2005, 20:00
Педро АЛЬМОДОВАР. «Патти Дифуса и другие истории» / Давид САМОЙЛОВ. «Поэмы» / Уилки КОЛЛИНЗ. «Безумный Монктон»

Педро АЛЬМОДОВАР. «Патти Дифуса и другие истории» (СПб., Азбука, 2005)

Культовый испанский кинорежиссер, ученик гениального сюрреалиста Луиса Бунюэля, провокатор и насмешник, снимающий кино о проститутках, наркоманах и трансвеститах, Педро Альмодовар в начале 80-х вел колонку «светской хроники» в ежемесячном мадридском журнале «Ла Луна». Но не от своего имени, а от лица некоей Патти Дифусы. Кто же она такая? Не больше, не меньше как порнозвезда, секс-символ, героиня фотороманов и кинофильмов, которые не показывают в «приличном» обществе. Патти Дифуса – завсегдатай злачных мест Мадрида, свой человек среди богемной тусовки. Даже отец поп-арта Энди Уорхолл, заглянув в Мадрид и посетив несколько вечеринок, не смог оставить Патти без комплиментов. Благодаря, конечно, Педро Альмодовару. В общем, Патти Дифуса – одна из «нормальных» героинь режиссера. Только появилась она не на кинопленке, а на страницах журнала. А спустя пару десятилетий один издатель предложил Альмодовару собрать эти заметки и напечатать отдельной книгой. Так и вышла повесть в новеллах, где жизнь ночного богемного Мадрида показана глазами порнозвезды. Поклонники культового режиссера-постмодерниста наверняка с удовольствием проглотят эти заметки. Кстати, в книге есть раздел «Другие истории». Там собраны эссе Альмодовара несколько иного рода. Режиссер делится своими соображениями о киноискусстве, рассказывает, как снимал тот или иной фильм. Так что если какого-либо читателя откровения секс-дивы шокируют, он восполнит «урон» экзерсисами самого Альмодовара.

Александр МАКАРОВ-КРОТКОВ



Давид САМОЙЛОВ. «Поэмы» (М.: Время, 2005)

Давид Самойлов обладал уникальным поэтическим даром, он писал просто. Нет, это не та простота, что бывает хуже известно чего. Это та простота, когда читаешь написанное на одном дыхании и лишь потом осознаешь: потому и читалось так легко, что ведь написано удивительно. Однако не все так просто. Начинаешь пытаться писать подобное – нет, получается фальшиво и выморочно. Недаром ведь после Пушкина поэты в России писали все сложнее и сложнее, лишь мечтая о простоте как о ереси. Давид Самойлов сумел найти ту невидимую грань, балансировать на которой было наверняка очень не просто. Качнешься в одну сторону – выйдет пошлость, в другую – словоблудие. Самойлов уверенно, твердо стоял на своем. Несмотря на устойчивую эстетическую позицию, поэт работал в самых разнообразных жанрах. Поэмы занимали в его творчестве не последнее место. А под обложкой настоящего издания впервые собраны все поэмы, когда-либо написанные Давидом Самойловым, включая юношескую комедию в стихах «Конец Дон-Жуана», а также никогда не публиковавшиеся «Соломончик Портной», «Дурное утро» и «Госпитальная поэма». Издание этой книги – подарок не только ценителям поэзии Давида Самойлова, но и самому поэту. Ведь несколько дней назад – 1 июня – ему исполнилось бы 85 лет.

Александр МАКАРОВ-КРОТКОВ



Уилки КОЛЛИНЗ. «Безумный Монктон» (М.: Текст, 2005)

Повесть «Безумный Монктон» публиковалась на русском языке только однажды – в дремучей литературной периодике. Отец британского детектива Уилки Коллинз время от времени пописывал еще и страшные готические истории вроде этой. Но в любом жанре он умел ловко и изящно закрутить интригу – так же легко, как некоторые виртуозы, не глядя, завязывают галстук: подобное мастерство достигается тренировками, но со стороны похоже на дивный фокус. Не зря его приятель, одержимый моралист Чарльз Диккенс иногда просил Коллинза о помощи, чтобы разрешить очередную поучительную историю. С легкой руки Коллинза мигом сворачивались длинные романы. Он удачно выдавал замуж самых безнадежных сироток, из-за угла подстраивая в их судьбах захватывающие совпадения. Двое приятелей Диккенс и Коллинз по-своему наметили ту трещинку в литературе, которая привела потом к полному разрыву между популярным и элитарным течениями. Одного интересовали характеры, другого – обстоятельства. Из «Безумного Монктона» с легкостью выделяются все слагаемые остросюжетной повести: сумасшествие жениха, вечная преданность невесты, таинственная дуэль и древнее мистическое проклятие. Несчастный Монктон не может жениться на своей возлюбленной, пока не уложит труп своего внезапно пропавшего дядюшки в фамильный склеп. Иначе страшное проклятие испепелит в одночасье его древний род. Загадочных трудностей все прибавляется на каждой странице. Их нагромождение напоминает дремучий лес, где каждый ствол светится тускло, мертвенно, хищно. И где не вздохнешь полной грудью, пока не вырвешься на свет божий. Точно так же невозможно оторваться от повести Коллинза, пока не узнаешь, оправдалось ли страшное проклятие, тяготевшее над последним из рода Монктонов.

Мария КОРМИЛОВА

"