Актер Даниил Спиваковский

– Даниил, в картине «Клетка» по мотивам повести «Кроткая» Достоевского вы сыграли ростовщика, который держит свою юную жену, сироту-бесприданницу, купленную за 20 рублей у опекунши, в настоящей клетке. Вам часто достаются роли людей с пограничной психикой. Таких персонажей играть сложнее, чем комических, которых много в вашем театральном репертуаре?

– Нет. Заставить человека смеяться куда сложнее, чем плакать.

– Есть в вашем герое что-то лично от вас?

– Ничего общего с моим персонажем у меня нет. Он диаметрально противоположен мне. Тем он и был мне интересен.

– Мне кажется, это очень русский характер – мучить человека, которого любишь.

– Наоборот! Не русский это характер! Это скорее характер времен инквизиции. Ничего в нем русского, христианского нет. Ни снаружи, ни внутри.

– Ваш герой сначала ломает женщину безвозвратно, а потом хочет ее любви. Насколько эта ситуация жизненна?

– Вполне. Это Достоевский, да еще в преломлении Арабова – история нелегкая. Человек с больным сознанием хочет любить. А доводит предмет своей любви до самоубийства.

– Но он пытается меняться, раздает все деньги нищим…

– Ну, деньги он раздает не из милосердия, а для самоутверждения. Хотя в каких-то своих проявлениях он пытается быть человеком. Но все равно превращает в ад жизнь всех окружающих.

– Ваш партнер по фильму, Дмитрий Нагиев, на мой взгляд, показал настоящего дьявола в человеческом облике. Его герой заявляет, что не любит людей, и формулирует закон обращения с деньгами: никогда не изменять им с людьми, никогда не предавать их, отдавая сердце человеку.

– Ну, так уж и дьявола. Я бы не стал так демонизировать его персонаж. Он играет финансиста. И говорит правильные вещи о взаимоотношении человека с деньгами, я думаю.

– Где снималась вся эта история?

– Естественно, в родном для Достоевского Петербурге. Старый особняк на Английской набережной стал домом моего героя. Вся атмосфера очень подходит для этого сюжета. Все эти старые петербургские дворики…

– Юрий Арабов остался доволен вашей работой?

– Нескромно отвечать так, но моей работой он доволен. К фильму у него были вопросы, но их лучше задать ему самому. Это наша вторая встреча с Юрием Николаевичем. Первый раз мы работали на «Мертвых душах» Павла Лунгина, где Арабов также был сценаристом. Юрий Николаевич очень переживал за «Клетку», даже пару раз приезжал на съемки в Петербург.



– С некоторых пор вы с ним коллеги, также стали передавать свой опыт, ведете актерскую мастерскую в МИТРО. Скажите откровенно, можно ли научить вашей профессии?

– Можно! Я видел, как трудолюбие и старание делали из людей, не обладающих большими природными дарованиями, очень хороших артистов. И видел обратную ситуацию – видел, как люди, обладающие уникальными актерскими способностями, не состоялись в профессии, потому что их расточительный образ жизни привел к тому, что профессионалами они не становились. И ничего не добивались в жизни. Наша профессия – в определенной степени ремесло, а ремеслу можно научить. Если, конечно, есть склонность к лицедейству и желание этим заниматься.

– После своего первого спектакля вы сказали маме: «Я хочу вернуться в зал, и чтобы спектакль начался снова»… Сегодня бывает такое?

– Бывает. Я с антрепризными спектаклями езжу в туры, где мы можем сыграть пять-шесть дней подряд. Тогда спектакль начинает по-другому дышать, идет заметный прогресс. Это здорово, я вообще люблю антрепризы, потому что в них приглашают только очень профессиональных актеров, есть удовольствие от игры. Со многими из них я снимался в кино, а вот теперь такая замечательная возможность встретиться на сцене. Люблю это дело еще и потому, что я зарабатываю своей профессией, других форм приработка у меня нет, и я рад, что занимаюсь любимым делом, которое мне еще приносит и достаток.

– Даниил, вы второй год тесно сотрудничаете с ансамблем русских народных инструментов «Русская рапсодия». Расскажите о нем.

– Да, я рад, что вы задали этот вопрос. Это совершенно новое для меня актерское проявление, чтецкая программа с замечательным ансамблем. Мы выходим за рамки традиционной мелодекламации и делаем маленькие спектакли, где я и музыканты выступаем партнерами. В нашей афише: «Сказ про Федота-стрельца» Леонида Филатова, «Маскарад» Лермонтова, «Мертвые души» Гоголя, пушкинская «Метель», «Конек-Горбунок» Ершова. В планах на будущий год – «Шинель», «Маленькие трагедии», «Дон Кихот».

– А в театре Маяковского ваши поклонники могут смотреть вас только в старых репертуарных спектаклях прошлых лет, которые идут уже давно: «Банкет», «Любовь глазами сыщика». Но в новых спектаклях вы не участвуете…

– Да, я с довольствием играю эти спектакли, которые созданы в традициях русской драматической школы. Для которой самое главное – вызвать у зрителя эмоции, чувства, переживания. Она направлена на зрительское восприятие прежде всего. А все эти извращения, излишние поиски новых форм мне не близки. В представителях такого направления я иногда вижу своего героя из фильма «Клетка».

Я ценю то, чему меня научил Андрей Александрович Гончаров. И то, чему я сейчас учу своих студентов. Гончаров учил меня яркости, тому, что актер должен действовать на зрителя, жечь свои нервные клетки. Это очень важно для русского театра! И я очень надеюсь, что театр Маяковского вернется к этим традициям. А сейчас корабль нашего театра, увы, кренится в другую сторону, что очень мне не нравится. Но я надеюсь, что мы этот корабль скоро выпрямим и он продолжит свое плавание в традициях великой русской театральной школы.