Каникулы разума

Шесть лет назад, вскоре после премьеры, «Алиса» исчезла с афиши, что неудивительно: в тот момент автор явно не решил, кому, собственно, он адресует постановку. Фадеев распугал зрительскую аудиторию, напичкав балет пошловатыми комическими эпизодами (Чеширский Кот, к примеру, насиловал героиню в компании с «котами-киллерами»). «Шуток» с эротическим подтекстом дети не понимали. Взрослые, наоборот, понимали слишком хорошо и спешили увести малолетних чад с чересчур откровенного представления. А для многих критиков та «Алиса» была поделкой на потребу невзыскательного вкуса.

Теперь Фадеев адресовал спектакль детской аудитории (примерно школьники 3–4-х классов), для чего убрал или переставил наиболее одиозные эпизоды. От прежней «Алисы» остались красочные фантастические костюмы Виктора Герасименко и музыка Александра Розенблатта, точнее, составленный им микст 80 произведений. Судя по безумной фонограмме, Розенблатт – это псевдоним Мартовского Зайца: лишь этот странноватый герой мог смешать в кучу Прокофьева с русской песней, Грига с мюзиклом, «Танец с саблями» Хачатуряна с заздравной песней из «Травиаты», а фрагмент оперы «Кармен» с опереттой Кальмана и хитом эпохи стиляг «Чаттануга-чучу».

Спектакль, названный в программке «балетом-буфф», длится час с небольшим. Смешав в кучу все что можно, хореограф слепил бойкое полуэстрадное шоу. Осовремененная Алиса, девица в рваных джинсах и кроссовках, с чемоданом под мышкой, проникает в некое пространство, окруженное темной стеной с вкрапленными в нее воздушными шариками. Это, надо полагать, нора, она же страна детства, куда мысленно возвращается повзрослевшая героиня. Дальше будет, как говорила героиня Кэрролла, «все страньше и страньше». Девицу встречает вовсе не белый, а черно-желтый Кролик, смахивающий при этом на кота. Алиса, сменившая джинсы на розовую балетную пачку и вставившая в волосы огромный бант, катается с горки вместе с Синей Гусеницей, размахивая огромным веером. Герцогиня и Кухарка исполняют танец типа «шалавы на Бродвее», запросто сбрасывая с себя огромные «кринолины». Несуразный Шалтай-Болтай, позер и пакостник со шпагой в руке, смешно задирает нос. Лощено-раскрепощенная Черепаха Квази (стального цвета и в металлических блестках), как ей и положено, танцует кадриль, в которую вовлекает Алису. Из большого ящика вылезут герои Безумного чаепития, демонстрируя свою перманентную очумелость. Хулиганистый Чеширский Кот в бандане и черно-белом полосатом галифе окружит героиню нешуточным обаянием и танцем четырех сообщников, взмахивающих плащами а-ля тореадоры из балета «Дон Кихот». Тут строптивая Алиса вызовет к жизни свое второе «я», злое и настырное. Монстра, кстати, танцует мальчик, а не девочка, так что повадки у брутального, курящего сигарету двойника те еще. Под его горячую руку попадают Тру-ля-ля и Тра-ля-ля – смешные пузатики, разрисованные цветными абстракциями, и троица лихо отплясывает канкан. В финале персонажи вместе с квази-Алисой уходят в дым на заднике, настоящей девочке умильно улыбается Чеширский Кот, а воздушные шарики выколупывают из стены и бросают в зал галдящим детям.

Существуют фрейдистские, богословские и исторические прочтения книг Кэрролла, есть даже анализ «физики читают «Алису». Авторы московского балета не вкладывают в спектакль ничего, кроме безудержного, довольно поверхностного акробатического гротеска. Впрочем, можно найти аналог в строках Керролла: «...но, узнав, что мозгов в голове моей нет, я спокойно стою вверх ногами». Есть и другая подходящая цитата – из частного письма писателя: «Случалось ли тебе видеть в Зоологическом саду, как Гиппопотам с Носорогом пытаются танцевать менуэт? Очень трогательное зрелище».

В балете много необязательных, как бы случайных мест. Но ведь и автор литературной «Алисы» признавался: при сочинении не раз приходилось говорить потому, что «надо было что-то сказать, а не то, что у меня было что сказать». Новой версии спектакля, может быть, суждена более продолжительная жизнь, чем первому варианту. Возможно даже, что после просмотра родители посоветуют детям прочесть «Алису в Стране чудес» и «Алису в Зазеркалье». И чада узнают, что такое настоящий английский «нонсенс» и как неотразима эта, вывернутая наизнанку логика.