Не розы, а шипы

Спектакль «Тщетная предосторожность» по праву можно назвать прабабушкой мирового репертуара. Пастораль о влюбленных крестьянах была придумана хореографом Добервалем в 1789 году. Премьера прошла в Бордо незадолго до начала Французской революции. Комедийный опус стал популярным, шел в разных странах и в разные времена, везде переделывался и переиначивался, хотя костяк спектакля Доберваля оказался крепким и переходил по наследству из рук в руки. В порыве перемен дошли до написания новой музыки – одна из партитур возникла трудами немца Гертеля. В России «Тщетная» обрела новых хореографов, один из них – Александр Горский – сочинил в начале XX века авторскую версию именно с Гертелем, и эта версия на долгие годы закрепилась в Большом театре. Нынешний спектакль – микст из остатков Доберваля, фрагментов Горского и добавлений, сделанных в начале 1990-х годов Юрием Григоровичем и его помощником Андреем Меланьиным.

…Фермерша Марцелина имеет племянницу Лизу, которая любит (не без взаимности) красивого, но бедного Колена. Жадная тетка хочет выдать девушку за сына богатого откупщика, хотя сынок слегка дурной на голову. По ходу дела герои сбивают масло, убирают урожай, летают на зонтиках в грозу и украдкой срывают поцелуи. В результате быстро исчезающих недоразумений ситуация утрясается, пейзане играют свадьбу, и пляшут все, вплоть до деревенского нотариуса. В балете важен эротический подтекст: сюжет и мизансцены крутятся вокруг ритуала ухаживания, а коллизия держится на фривольном эпизоде: брак героини с нелюбимым женихом срывается, когда невесту невольно запирают (а потом невольно застукивают) с пригожим мальчиком в чулане.

И быть бы этой истории хитом балетного сезона, если б не досадные обстоятельства, мешающие триумфу. Начнем с декораций и костюмов. Их автор, французский живописец Жан-Пьер Кассиньоль, известен как мастер изображений сладковатых женских головок в огромных шляпах. Оформление «Тщетной» тоже грешит слащавостью. Есть жирно прописанный задник с чересчур зелеными деревьями и кустами. На деревьях, а также на одеждах персонажей изобильно растут ядовито розовые розы, и не дай бог вообразить их запах: от обонятельного излишества задохнешься мгновенно. По части исполнения печалили недостатки: при несомненном старании велик процент технически «грязного» танца, да еще с зажатым корпусом и корявыми руками. Не стоит уповать на возраст артистов: мол, они еще учатся. В «Тщетной» заняты в основном выпускники и студенты старших курсов. Если к окончанию школы они как следует не обучены, исправить базовые профессиональные «вывихи» потом будет трудно. Лиза (Дарья Бочкова) танцевала вовсе не так, как должна, по идее, медалистка международного конкурса: она бойко, но канонически неправильно «месила» воздух ногами. А Колену (Климу Ефимову) с его красивыми линиями, ловкими вращениями и трогательным вниманием к партнерше пока не хватает умения распределять нагрузки. По-настоящему увлеченно публика хлопала лишь один раз, когда в детском танце солировал разбитной беловолосый малыш с харизмой (его имя – Андрей Кошкин – в программке не указано).

К хореографии тоже есть вопросы. Она неровная по качеству, местами суетлива и затянута, часто физически непосильна для юных дарований. Единый стиль не выдержан: фрагмент из старинного спектакля «Наяда и рыбак» отличается от балетного «новодела». Танцы иной раз просто глуповаты. К примеру, в финале имеется цыганский пляс. В ткани спектакля он похож на инородную штопку, поскольку драматургически никак не обоснован: видимо, табор случайно проходил мимо французской деревни. И еще вопрос: зачем было убирать из репертуара «Тщетную предосторожность» британского хореографа Аштона, которая несколько лет успешно шла в театре (по крайней мере до конца сезона спектакля в афише нет)? У Юрия Григоровича в ГАБТе и так достаточно редакций классики. А нынешний балет, как ни крути, уступает той «Тщетной» – элегантному образчику английского юмора. Да и ученический опус в Большом не совсем то, за что публика должна платить немалые деньги.