Певица Софи Эллис Бекстор

– Софи, четыре года назад вы тоже выступали здесь...

– Да, я помню это шоу. Было весело. Хороший зал.

– ... со мной тогда на концерте был друг, который до этого у вас слышал только одну песню – с диджеем Армином ван Бюрреном. И он был просто поражен тем, что он услышал, совсем другое!

– Ну что поделать? Сегодня публика тоже услышала нечто совсем другое. Мы играли Wanderlust, мой прошлогодний альбом, который совсем не похож на танцевальную музыку, которую я делала раньше. В группе – те же самые музыканты, которые его записывали. Мне самой очень нравится, каким получился альбом. Новая поворотная точка для меня. Но от диско прошлого я тоже не отказываюсь. Так что получается смесь и странное эксцентричное шоу.

– Этот альбом вообще выбивается из вашей дискографии. Взрослая эстрада и название «Страсть к путешествиям» – как у джазового стандарта Дюка Эллингтона…

– Да, я хотела сделать путешествие по жанрам. И по странам. Я же выступаю по всему миру, много езжу. Отсюда стилизованные под кириллицу надписи на альбоме. Он как бы восточноевропейский, но очень британский. Я люблю родину и люблю возвращаться домой. Куда б я ни уехала – дом внутри меня. Я думаю, у всех людей так.

– Как публика принимает, довольны? Или для вас это не первоочередной вопрос?

– Честно скажу: меня это волнует. Я же делала альбом сама, за свой счет буквально. И как его выпускать и для кого – я тогда понятия не имела. Просто понимала, что надо такое записать. Как он «выступил» с коммерческой точки зрения – пока что понятия не имею. Но это наша с музыкантами любимая работа. Публика вроде бы тоже не против.

– Значит ли это, что вы достигли такого статуса, когда свободны делать, что захотите?

– Я всегда была свободна делать, что хочу (смеется). Мне данс-музыку тоже нравилось делать. Но иногда надо идти на небольшие риски, немножко путать карты. Это весело. Вообще я же начинала с группы Theaudiense, а это был такой «неформальный» гитарный поп. Там вообще было: сегодня – клуб, завтра – фестиваль в поле на миллион человек. И так через день.

– С чего вообще началась ваша музыкальная карьера?

– Мне всегда хотелось петь в группе. Я думала: будет, о чем детям рассказать! (Смеется). Весело и так далее. Так что я в 16 лет закончила школу, и тут же стала петь в группе, и решила, что всё, я – певица. Ну это я так решила, на самом деле, конечно, все происходило в жизни и карьере неровно, зигзагами. Мы с Theaudience записали шесть альбомов (выпущен один, в 1998 году. – «НИ»). Группа пришла к своему естественному финалу.

– Как вы учились петь?

– Никак: я слишком ленива, чтоб заниматься вокалом. Ну, у меня изначально был хороший слух, я попадала в ноты, подпевала точно любым песням... Понимаете, голос как мышцы: чем больше тренируешь – тем сильнее. Так я и стала профессионалом, прямо на практике, на сцене.

– А как вы попали в лапы диджея Спиллера?

– Это опять-таки случай, удача, интуиция. Спиллер искал какой-нибудь приятный голос, чтобы записать нечто вне привычных клише диджей-продукции. Мне прислали «инструментал» Groovejet, я сначала вообще не поняла, зачем: это же не мое, я танцевальной музыкой не занимаюсь! Но, прослушав, поняла, что песня мне очень нравится и, может быть, станет известной. Да, интуиция... Быть в нужное время в нужном месте. Я очень в это верю. Знаю много талантливых людей, которые все бросили, потому что устали, надоело, разуверились, не верят в успех. И говорят: «Устроюсь на нормальную работу».

– С другой стороны, у вас в Лондоне масса возможностей, но и высокая конкуренция.

– Да, конечно, конкуренция. Но все же возможности есть. Надо ими пользоваться. Вот, кстати, возвращаясь к альбому Wanderlust: его записывали мои друзья. Бесплатно. Мы с Ричардом (муж и бас-гитарист певицы. – «НИ») знаем кучу талантливых людей. И вот мы их просто просили: придите, сыграйте...

– У вас есть своя студия?

– Есть, конечно, домашнее оборудование, но студию арендуем.

– Ваш муж Ричард Джонс некоторое время играл не с вами, а в группе The Feeling. Он там больше зарабатывал?

– Да какая разница! (Смеется). Мы делаем общее дело. Мы же артисты, для нас не это главное.

– Возвращаясь к гастролям и путешествиям. Вы часто бываете в России, наверное, хорошо знаете Москву?

– Да, знаю и люблю! Я еще в детстве читала русские сказки, про Бабу Ягу, например. Будит воображение! В этот раз нас поселили немножко далеко от центра, к сожалению. Потому что я люблю гулять на Красной площади и посещать музеи. Даже в метро ездила как-то (смеется).

– Любите музеи?

– Ну да, а что такого? Я люблю историю и немножко изучала историю России. А в музее как раз вся драматичная русская история оживает. Такое искусство и ремесло изощренные, просто выше всего. И разрыв между высоким и низким – бездна... Эра катастроф: изобилие и нищета...

– У ваших детей, у которых мама певица, папа – басист, обнаружились какие-то таланты?

– Ну, они вроде бы любители музыки, я надеюсь (улыбается). Но, знаете, ведь все дети очень музыкальны. Они, когда слышат музыку, всегда пританцовывают и подпевают. Для них музыка – естественная среда. А наши вместе с нами иногда на концерты ездят, но иногда с моей мамой остаются. Концерты мои им вроде бы нравятся. Старшему нашему – десять лет, большой уже... Я бы не стала возражать, если б кто-то из детей потом стал играть в группе. Это, я считаю, полезный жизненный опыт.