Композитор Максим Дунаевский

– Максим Исаакович, вы любите петь? Вам самому хотелось бы исполнить какую-нибудь роль в одном из ваших мюзиклов?

– Сложный вопрос. Целую роль – вряд ли. Я считаю, что артист мюзикла – это очень сложная профессия. Вообще, я играл небольшие роли в кино или выходил в молодости в театральных постановках, например, у Марка Розовского, но это были все-таки более однородные вещи. А чтобы сыграть в мюзикле – надо обладать настоящим мастерством. Нет, на это я бы никогда не решился.

– К разговору о мастерстве, присутствие на кастингах в ходе постановок ваших мюзиклов – это удовольствие или скорее мучительный процесс?

– Я на кастингах присутствую по большей степени из соображений некоей... ответственности, что ли. Ты не можешь не быть на кастинге, потому что это все равно что у тебя рождается ребенок, а ты просто не хочешь видеть мук своей жены, не хочешь помогать ей. Сейчас вообще разрешается присутствовать при родах, можно даже взять сразу после родов ребенка на руки. Вот примерно такое же чувство я испытываю на кастингах.

– При этом ваше мнение будет решающим в выборе артистов?

– Не решающим, одним из основных. Ко мне, безусловно, прислушиваются, но решаем мы все вместе и стараемся добиваться консенсуса, как говаривал наш бывший президент. На кастинг сегодня приходит много молодых артистов, много незасвеченных артистов, что для меня крайне важно, потому что появляется какая-то совершенно новая артистическая плеяда.

– Вы – признанный мэтр киномузыки. В чем для вас профессиональная разница между написанием мюзикла театрального и музыки к фильмам? И есть ли вообще эта разница?

– Многие мои работы в кино в таких фильмах, как «Мэри Поппинс», «Три мушкетера», собственно, относятся к отдельному жанру киномюзикла так же, как фильмы «Приключения Буратино», «Про Красную Шапочку» с музыкой Рыбникова и фильмы с музыкой Гладкова. Все это – мюзиклы. В этом смысле здесь жанровая разница с театральным мюзиклом не столь велика. При этом есть много фильмов, и у меня в том числе, которые просто являются фильмами с песнями, не более того. Но существенное отличие в другом. Для театрального мюзикла произведение создается «от и до», сначала пишется, потом ставится. В кино все-таки не совсем так – сначала есть идея, и лишь потом появляется композитор. Мне часто заказывали – как, например, «Мэри Поппинс», это же не я придумал идею фильма. То есть я не являюсь первоисточником для кино, а для театра первоисточником являюсь именно я с моими соавторами.

– Начиная новый проект, чем вы руководствуетесь в выборе истории? Почему некоторые сюжеты прекрасно работают в этом жанре, а другие нет? Как вы сами понимаете – вот из этого сюжета выйдет мюзикл, а из этого нет?

– Прежде всего, конечно, у каждого свой вкус. Я вообще считаю, в мюзикл можно превратить все что угодно. Как говорил кто-то из великих композиторов, кажется Прокофьев, дайте мне передовую газеты «Правда», и я напишу на нее кантату. И я его понимаю. Это можно, конечно, понимать и как шутку, но я действительно могу взять статью в газете и сделать из нее какое-то произведение. Хотя, конечно, это не значит, что оно потом вызовет одобрение у публики. Поэтому, конечно, важен некий внутренний выбор. Я больше тяготею к вещам романтико-приключенческим с оттенком авантюризма. Это во мне есть. Хотя как раз сейчас я приступил к написанию оперы-мюзикла «Шинель» по Гоголю, что уж никак романтическим произведением не назовешь. Мне предложил этот сюжет мой друг Вадим Жук, остроумнейший автор, поэт, и мне кажется, из этого может что-то интересное получиться. То есть каждый раз это какие-то совершенно разные причины, которые тебя наталкивают на ту или иную тему. Один раз – это три мушкетера, другой раз – английская современная сказка о няне Мэри Поппинс, полуинопланетянке-полуземлянке, а теперь вот вдруг «Шинель» Гоголя... То есть непонятно, что это может быть за импульс. Но, например, я знаю точно – из «Белой гвардии» Булгакова я бы никогда не взялся делать мюзикл. Есть какое-то внутренне чувство. Но объяснить я это не могу. Я понимаю, что другой человек может взять и сделать. Так, например, Свердловский театр музкомедии поставил мюзикл «Белая гвардия», но я бы не стал никогда, даже если бы мне предложили или заказали и посулили невероятную кучу денег.

– Ваш мюзикл «Алые паруса» уже шел с большим успехом в провинции, получив много наград и признание публики. Что вы испытываете сегодня, в преддверии московской премьеры, которая состоится 18–22 октября, – волнение или любопытство?

– И то, и другое, конечно. Волнение, потому что Москва – это столица, и столица должна увидеть достойное произведение. Но, конечно, самое большое волнение – как отнесется к этому зритель и, что также очень важно, как ему это преподнесут. От постановщиков очень многое зависит, но думаю, что они это хорошо понимают.

– Как далеко вы ушли от оригинала? Ваш мюзикл – это в большей степени романтическая история? Притча? Сказка?

– В первую очередь – романтика, совсем не сказка. Наоборот, мы с авторами хотели приблизить сюжет к какой-то реальности, чтобы была реальная драматургия, и в итоге получилась история очень приземленная, хотя и с сильным романтическим оттенком.

– Вы не раз говорили, что главной причиной трудной судьбы мюзикла в России является экономическая, финансовая составляющая. Есть хорошие актеры, есть хорошая музыка. Можно ли говорить о еще каких-то культурно-социальных причинах? Ведь в провинции мюзиклы идут довольно успешно, а в Москве с этим гораздо сложнее.

– Москва – это переоцененный город. В смысле цен, а не в смысле оценки. Поэтому здесь очень трудно сводить концы с концами. Нужны свои площадки для мюзиклов. Даже, например, для постановки «Алых парусов» продюсер закупает многие предметы, вещи, ткани, электрооборудование, проекторы, технику за границей! При том, что все это надо потом везти сюда, – все равно это в три раза дешевле стоит! Точно так же, конечно, очень трудно рассчитывать на хорошую материальную, финансовую отдачу. Почему-то в нашем Министерстве культуры тут же машут на тебя рукой, когда говоришь с ними по поводу мюзиклов, они тут же говорят – это шоубизнес, это ваш коммерческий жанр. Да какой он коммерческий! В мюзикле сегодня работают только бессребреники и абсолютные энтузиасты. То есть коммерческим мюзикл в Москве пока не стал, и боюсь, что в наших условиях и не станет никогда. По крайней мере, не раньше, чем у нас появится свой Бродвей.

СПРАВКА