Мы, ниже не подписавшиеся

Конкурсная программа собрала 31 фильм, из них 15 – полнометражных. Основную часть занимали картины, снятые посредством наблюдения, но встречались и так называемые «форматные», то есть иллюстрированные лекции на заданные темы, причем качество произносимых за кадром текстов было заметно ниже качества хроникальных иллюстраций.

К форматному кино относится фильм отечественной документалистики Виктора Лисаковича «Мы не подписывали Версальского договора». Это не заказ, как можно подумать, а скорее самозаказ автора, решившего изложить свою версию истории известного соглашения, исключившего Россию из числа победителей и унизившего Германию и ставшего одной из причин прихода фашистов к власти со всеми вытекающими последствиями, вплоть до Второй мировой войны. В картине много превосходно подобранной кинохроники, запечатлевшей видных деятелей той эпохи – Клемансо, Ллойд-Джорджа, Вильсона, молодого Черчилля, а также никем уже не узнаваемые лица офицеров, солдат, чиновников и аристократов начала прошлого века. Но этот визуальный ряд (как почти во всех документальных фильмах на историческом материале) никак не подкрепляет историческую концепцию картины – на тот же хроникальный материал можно было наложить другой словесный ряд с совершенно другим смыслом. Кроме того, читаемый за кадром текст не выдерживает никакой критики, поскольку его автор пытается утвердить гипотезу тайного антироссийского заговора стран Антанты, причем утвердить со всеми свойственными конспирологам паралогизмами, например, «о существовании этого секретного документа лучше всего свидетельствует то, что мы не смогли его найти, несмотря на предпринятые усилия, – очевидно, его саморазоблачительная сила была такова, что его просто уничтожили». Этих слов Виктор Лисакович не произносил, но схема его исторического мышления именно такова. Вероятно, аналогичным образом мыслило и жюри во главе с Владимиром Меньшовым, присудившее ему приз за лучший полнометражный фильм.

Лучшей короткометражной лентой жюри объявило «Тепло» белорусского режиссера Виктора Аслюка. В СССР фильмы такого рода назывались «болты в томате», где под болтами имелся в виду продукт какого-то производства, а под томатом – стандартный дикторский текст с казенно-пафосными интонациями. В фильме «Тепло» этой фабричной томатной пасты нет, а есть нежный визуальный соус. Так сказать, поэзия труда. Картина профессиональная, душевная и приятная во всех отношениях, как гоголевская дама. Только вот подобных картин у нас тоже море и два стакана – и о стеклодувной фабрике, и о сталелитейном заводе, и об артельной рыбной ловле, и о кружевах с кружевницами, далее по алфавиту и по единому рецепту, хотя и с индивидуальными приправами. Фильм Аслюка не спутаешь ни с фильмом Сергея Лозницы, ни с фильмом покойной Татьяны Гутман, но это еще не причина для присуждения приза.

Нечто аналогичное следует сказать и о главном призере «России» – фильме Натальи Гугуевой «Кто такой этот Кустурица?». Профессиональная, душевная, прекрасно снятая и, более того, с юмором сделанная лента. С другой стороны, чтобы снять плохой фильм о таком самоигральном персонаже, как балканский Эмир, нужно очень постараться. А с третьей стороны, самого Кустурицу не назовешь приятным во всех отношениях – например, в отношении его благосклонности к левым латиноамериканским диктаторам вроде Фиделя Кастро и Уго Чавеса. Но этой третьей стороны в фильме просто нет, поскольку его автора политика не интересует и острые вопросы герою не задаются.

Не вызывают возражений лишь специальные награды жюри: за лучший дебют – «Контактерам» Анны Рубцовой, снявшей очень смешной рассказ деревенского чудика о его встречах с инопланетянами. За «умение остановиться и вглядеться в окружающий мир» – «Умету» Дмитрия Тихомирова, в котором запечатлено своего рода «бабье царство» – мирок держательниц придорожных забегаловок на трехкилометровом участке автотрассы, и приз за лучшую режиссуру фильму Анны Шишовой «Катя», героиня которого рассказывает о сложной жизненной траектории, забросившей ее в Индию. Сочетание индийских фактур с повествованием о российском житье-бытье, бесспорно, делает «Катю» оригинальной, но, при чем тут лучшая режиссура, не очень понятно – особенно ввиду слов Хичкока: «В игровом кино режиссер – это бог, а в документальном бог – режиссер». Награждать бога «за лучшую режиссуру» – ей-богу, дерзость, граничащая с богохульством и оскорблением чувств верующих.

Что же касается «Слона» Гильдии киноведов и кинокритиков, то актуальное предложение президента гильдии Андрея Шемякина вручить его не взятому в конкурс фильму Ивана Твердовского «Собачий кайф» за освещение до сих пор не исследованного явления – увлечения молодежи опасной для жизни дыхательной практикой – не вписывалось в традицию присуждать призы только конкурсным фильмам и вызвало возражения дирекции фестиваля, посчитавшей, что картина может побудить какого-нибудь зрителя испытать вышеупомянутый кайф. Хотя, видит бог, в природе нет и не может быть фильма, который бы не мог подать кому-нибудь дурной пример. В результате «Слон» остался без хозяина и грозит одичать.