Posted 8 сентября 2008,, 20:00

Published 8 сентября 2008,, 20:00

Modified 8 марта, 07:44

Updated 8 марта, 07:44

Замостили классику

Замостили классику

8 сентября 2008, 20:00
Немецкие художники группы «Мост» считаются едва ли не самыми главными новаторами ХХ века. В нацистской Германии их называли дегенератами, сегодня на аукционах каждая их картина уходит за десятки миллионов долларов.

С этой недели у москвичей имеется возможность познакомиться с «мостовцами» без посредников – берлинский музей «Брюкке» привез в столицу почти все хиты своей коллекции.

Начало нового времени в живописи – оно с ХХ века продолжается и поныне – нередко отсчитывают с 1905 года. Именно тогда в Дрездене появился кружок строптивых выпускников Технической школы, которые не желали заниматься прикладными вещами – архитектурой например, – а горели жаждой самовыражения. В результате они создали нечто вроде фонда. Манифест этого общества был вырезан Эрнстом Людвигом Кирхнером на доске – так, в обход академистов, Кирхнер сделал поклон средневековым граверам. Все, кто занимается современным искусством, помнят эти слова почти наизусть: «И как молодежь, олицетворяющая будущее, мы хотим развязать себе руки и обрести свободу вопреки все еще процветающим старым силам. Мы примем каждого, кто непосредственно и без фальши станет выражать то, что побуждает его к творчеству».

Несмотря на внешний анархизм и богемность, объединение «Мост» – а название, как понятно, намекает на еще неизведанные берега – имело стабильный костяк и план действий. Помимо устройства вставок и совместных пленэров, «активные творцы» распространяли среди «пассивных» (тех, кто платил членские взносы) наборы гравюр. К 1910 году «пассивных» сторонников насчитывалось 68 человек. Кстати, в «Мосте» ненадолго отметились и русские художники – Василий Кандинский и Марк Шагал. Осенью 1911 года на волне успеха у галеристов группа переехала из Дрездена в Берлин.

Легко понять, чем таким новаторским могли поразить «мостовцы» современников. Они отменили глубину фона, превратили картины в лаконичные иероглифы, добились спонтанности в живописи. Куда сложнее объяснить это сегодняшним зрителям. Перед нами, конечно, не реализм и не изысканные цвета французских импрессионистов – здесь все жестче и острее. Но после Пикассо обнаженные Ротлуфа, Кирхнера и Хеккеля давно никого не шокируют.

У немецких художников был один несомненный идеал – Ван Гог. Голландец служил для них примером личной самоотдачи в искусстве (шуточное ли дело – отрезанное ухо в момент творческого кризиса). Большую пользу в выработке своего языка Кирхнеру или Нольде принесло изучение старинных гравюр и африканской скульптуры (и тут опять общность с Пикассо).

Если уж речь зашла об отрезанном ухе Ван Гога, стоит заметить, что с самого начала экспрессионизм ассоциировался с чем-то болезненным и надрывным. Кричащие краски, рубленные силуэты, вызывающие темы. Даже обнаженные какие-то угловатые и отталкивающие. Правда, кураторы выставки в Пушкинском уверяют, что у «Моста» был «жизнерадостный» период – когда художники выезжали на озера и запечатлевали там резвящихся купальщиц в стиле таитянок Гогена. Но как только группа перебралась в Берлин, у Кирхнера обострилась душевная болезнь, а в картинах появились сюжеты городского дна – проституция, драки, обезличивающая городская толпа. Именно этот экспрессионизм, проникнутый ощущением катастрофы и предвоенного страдания, ценится среди господ-собирателей выше всего.

Открытие выставки в ГМИИ отдаленно напоминало советские вернисажи. Не по набору картин, а по тем речам, которые произносили официальные и музейные лица с обеих сторон. На фоне похолодания в российско-германских отношениях, собравшиеся заверяли друг друга в искренних чувствах. В ход шли такие совсем уж странные заявления: выставка якобы поможет нам понять друг друга и снова сблизиться. Если учесть, что добрая половина нашего послевоенного искусства зиждется на экспрессионизме, все эти раскланивания неуместны – на побывку приехали старые родственники.

"