Травести, ставшая героиней

Ребенок из актерской семьи, Лия Ахеджакова с малолетства узнала «изнанку» театра, будни актерского труда. Несколько лет назад она описывала мне: «Провинциальный майкопский театр в послевоенные годы. Каждый месяц новый спектакль. А иначе не выживешь – голод. Папа – режиссер этого театра. Мама – ведущая актриса, «героиня». Голодные актеры, дети, тещи, мамы, тазы, кастрюли, переезды, юг. Я выросла в любви и ненависти к каторжному актерскому труду». Попыткой уклониться от призвания было ее поступление после школы в московский Институт золота и цветных металлов. Она бросает учебу через полтора года и становится студенткой ГИТИСа.

Амплуа ее было сразу и жестко определено внешними данными: травести. И после института она становится актрисой Московского ТЮЗа, где играет мальчишек-пионеров, зайчиков, белочек, козочек, ослика Иа-Иа в течение 16 лет. Это было трудное время, когда, по словам актрисы, надо было стиснуть зубы и никому не завидовать. Хотя это трудно «удержаться от мысли «почему?» – когда подруге и однокурснице дают Джульетту, а тебе – пажа Париса».

При поступлении в «Современник» Галина Волчек ее спросила: «а почему вы уходите из ТЮЗа?» – «Надоело играть зайцев!»… И в течение первых семи лет в новом театре ей пришлось довольствоваться эпизодами и вводами в роли старух. Прорывом стало появление в «Современнике» Романа Виктюка, поставившего «Квартиру Коломбины» Петрушевской, где Ахеджакова сыграла сразу четыре главные женские роли. На репетициях режиссер сквернословил и восхищался: «Гениальная моя! Несравненная! Изумительная!». Спектакль сложно принимали зрители, только «дораставшие до Петрушевской». Невероятные и такие узнаваемые героини Лии Ахеджаковой существуют в каком-то своем фантасмагорическом измерении, где слезы, смех, юмор и трагедия сплетены в цельную художественную ткань. По ее признанию, именно «Квартира Коломбины» стала самым трудным спектаклем в ее жизни. Умирала мама, она приехала из больницы играть спектакль. И думала о том, что «мама играла Сюзанну, когда умирала бабушка, ее мама. А я играю Коломбину»… После спектакля в лифте ей сказали, что мать умерла…

Из любимых театральных работ – неутомимая сводня Селестина в одноименном спектакле и Пульхерия Ивановна в «Старосветских помещиках» («Вот пришла в театр, мечтая о Джульетте, а сыграла Пульхерию Ивановну»).

От роли в «Иронии судьбы, или С легким паром» актриса поначалу отказалась наотрез, объяснив, что эпизоды ей и в театре надоели. К счастью, Рязанов умел уговаривать. И сейчас культовую ленту 70-х невозможно представить без уморительной школьной учительницы, старой девы, искренне радующейся чужому счастью и пытающейся чуть-чуть погреться в тепле чужого дома. Лия Ахеджакова была единственной, кто наотрез отказался сниматься в «Иронии судьбы. Продолжении». Ее уговаривали, на нее давили, ее соблазняли большими деньгами. Но Лия Меджидовна убеждена, что в одну воду не вступишь дважды, и в римейке мы «будем выглядеть старыми и жалкими».

Когда ей объясняют, что идет эра римейков, что они побеждают и в кино, и на телевидении, и в театре, Ахеджакова пожимает плечами: «Становиться на сторону победителя – это так не интеллигентно!».

Маленькая храбрая женщина, она поддерживает политические партии-аутсайдеры и заступается за опальных олигархов. Она твердо убеждена, что помогать надо слабым: коллегам-актерам (особенно провинциальным), студентам, детям (вместе с Чулпан Хаматовой она организует сборы средств для детей-сердечников). Опровергая мнение, что актеры редко хвалят других актеров, практически в каждом интервью она делится своими восторгами от удач коллег, рассказами о своих любимых партнерах – Валентине Гафте, Авангарде Леонтьеве, Игоре Кваше, Богдане Ступке.

Пройдя долгий и трудный путь, она сохранила детскую отзывчивость на чужое горе и способность радоваться чужим победам. Когда к ней пристают с расспросами, как это ей удается, она пожимает плечами: «Надо смотреть вперед и верить в завтрашний день».