Posted 8 апреля 2008,, 20:00

Published 8 апреля 2008,, 20:00

Modified 8 марта, 08:16

Updated 8 марта, 08:16

Президент Гильдии продюсеров России Александр Голутва

Президент Гильдии продюсеров России Александр Голутва

8 апреля 2008, 20:00
В последнее время опять зазвучали голоса тех, кто хотел бы усилить административное влияние на прокат и производство фильмов – ввести квоты на импорт иностранной продукции, ограничить государственную поддержку российского кино госзаказом и т.д. На вопросы «НИ» о возможности регулирования киноиндустрии отвечает Александ

– Как у нас обстоят дела с дележом денег между продюсерами, прокатчиками и показчиками? Ведь от этого тоже зависит развитие кинобизнеса.

– Рынок сложился так, что половина денег остается в кинотеатрах, примерно 15% идет прокатчику, остальное – продюсеру. И каждая сторона хочет увеличить свою долю. Часть продюсеров считает, что кинотеатрам достаточно трети сборов. С другой стороны, предложение превышает спрос: фильмов много, а залов мало. Среднее время проката картины сократилось до недели, и за продление проката показчики просят более высокий процент сборов. Но большинство склоняется к тому, что пересматривать существующее распределение преждевременно. Чтобы перераспределять доходы, прежде нужно точно знать, кто сколько тратит и сколько зарабатывает.

– А сейчас информация о бюджетах и сборах недостоверна?

– Нет гарантий достоверности. Данные о кассовых сборах поступают от людей, которые в своих интересах могут их искажать.

– По идее, продюсеры с прокатчиками больше заинтересованы в завышении кассы, а кинотеатры – в занижении.

– По-видимому, да, потому что для кого-то важен имидж, а для кого-то – сокрытие доходов ради уклонения от налогов. Эта проблема решается с помощью введения единого для страны электронного билета.

– Разговоры о едином билете идут лет пятнадцать…

– Правильные теоретические представления не сразу приводят к практическим результатам. Чтобы быть принятым, решение должно созреть, а у нас в России – перезреть, увы. Чтобы ввести единый билет, нужно сначала проявить политическую волю, а затем определить, из чьего кармана будет оплачено создание этой системы.

– Что сделано в этом направлении?

– Воля проявлена – у нас есть поручение президента к концу года разработать нормативную базу для введения единой платежной системы. Думаю, что единый билет – дело ближайшего времени.

– Другая постоянная тема для беспокойства – соотношение между российскими и иностранными фильмами в российском прокате. Периодически звучат требования установить квоты на импорт и квоты на показ...

– Соотношение между отечественными и зарубежными картинами у нас среднеевропейское. Наших фильмов в прокате примерно четверть, причем собирают они 28% от общей суммы. А общее число фильмов, производимых в России, за последнее десятилетие увеличилось до уровня, который существовал в РСФСР в 70–80-е годы – немногим меньше сотни картин в год.

– Это мало или много?

– Думаю, что эта цифра более или менее соответствует нынешнему числу кинозалов и рыночной системе показа, но по мере расширения киносети она может возрастать. Если рост производства будет опережать рост киносети, упадет средний сбор на одну картину, и производство станет менее выгодным.

– А как вы относитесь к принципу «лучше меньше, да лучше»?

– В кино он не работает. От уменьшения количества не увеличивается ни художественное качество, как показал печальный опыт «малокартинья» в начале 50-х годов прошлого века, ни средний доход фильма.

– Какова в настоящее время связь между бюджетами российских фильмов и их сборами?

– Прежде всего, надо сказать, что бытует ложное представление об окупаемости фильмов, сформированное успехами отдельных блокбастеров. Между тем самый высокобюджетный наш фильм прошлого года – «Волкодав» – оказался убыточным, а наибольший процент прибыли дали такие недорогие ленты, как «Жара» и «Любовь-морковь». Статистика свидетельствует, что сборы не растут вместе с бюджетами. Оптимальный для рынка производственный бюджет российского фильма – 50–60 миллионов рублей, или 2–2,5 миллиона долларов. Тогда на каждый рубль вложений можно ожидать наибольшей отдачи.

– Директор «Мосфильма» Карен Шахназаров говорит, что нынешняя система господдержки безответственна – не с кем посоветоваться и не с кого спросить, почему получил поддержку тот или иной слабый проект.

– Он прав. Как у нас все происходит? Студии направляют в Федеральное агентство уже приобретенные ими сценарии и договоры с режиссерами, указывают источники частного финансирования. Закон вынуждает нас придумывать условные темы – например, «картина о проблемах современной молодежи», «фильм против наркомании» и объявлять по ним конкурсы. А теперь представьте себе, что в одном конкурсе участвуют три плохих сценария, а во втором – три хороших. В результате господдержку получает один плохой сценарий и один хороший, хотя лучше было бы поддержать три хороших. И сколько мы ни бились, чтобы изменить этот порядок, который годен для других областей, но неприемлем в кино, ничего пока не получилось. Остается долбить в одну точку с тем, чтобы сделать систему отбора проектов и выбора исполнителей открытой, гласной и прозрачной.

– Что вы думаете о производстве картин по госзаказу? Недавно я посмотрел заказанный Министерством обороны фильм «Второе дыхание». Дыхание, как бы это выразиться, далеко не первой свежести.

– Госзаказ возможен, иногда целесообразен, но сводить господдержку к госзаказу было бы неправильно. Господдержка должна предоставляться и тем проектам, которые выдвигаются обществом, иначе связь между государством и обществом будет односторонней. И, разумеется, система госзаказа не должна быть такой, что ведомства сами проводят конкурсы и сами выбирают исполнителей. Во всяком деле нужны профессионалы. И если ведомство заинтересовано в фильме на определенную тему, пусть предоставит нам необходимую информацию, сформулирует проблемы, обозначит желаемый результат. После этого Роскультура объявит конкурс и при участии представителей ведомства выберет сценарий и его реализаторов.

– Как с продюсерской точки зрения оценить «Иронию судьбы-2»? Если прибавить к производственным затратам стоимость рекламы, можно ли назвать этот проект прибыльным?

– Учитывать или не учитывать стоимость собственного рекламного времени Первого канала – вопрос схоластический. Важно другое – то, что продолжение старого фильма привлекло в кинотеатры не только молодежь, но и людей старшего возраста, потому что они помнят первую «Иронию» и хотели посмотреть, что стало с ее героями. Иначе говоря, Первый канал указал на возможность принципиального расширения киноаудитории, а это пример для всех нас.

– Пару лет назад вы сказали, что иллюзорные представления об успехах российской киноиндустрии вызывают у государства желание уменьшить ее поддержку.

– Из-за этих представлений нам труднее обосновывать необходимость господдержки. Приходится доказывать, что успехи отдельных фильмов не означают прибыльности отрасли в целом.

– А господдержка действительно необходима? Может, пора уже пустить все на волю рыночных волн? Хотя бы в игровом кино…

– Сейчас последствия такого шага будут тяжелыми. В этом сходятся и государство, и частный бизнес.

– Сколько денег выделяет государство на игровой кинематограф и сколько вкладывают частные инвесторы?

– Господдержка составляет один миллиард девятьсот миллионов рублей, это примерно 75 млн. долларов. Частные инвестиции превышают государственные, причем доля фильмов, снимаемых без господдержки, увеличивается.

– А каковы будут последствия введения квот на показ отечественного кино?

– Квоты вызовут замедление инвестиций в развитие киносети и тем самым замедлят рост доходов от проката, а это ударит по кинопроизводству. Я уж не говорю о том, что фильмы тех наших режиссеров, которые ратуют за квоты, будут вытеснены из кинотеатров фильмами других наших же режиссеров, которые идут на поводу у публики. Иными словами, художественный уровень отечественного кино не повысится, а понизится.

– Последний вопрос. Недавно состоялись церемонии «Золотого орла» и «Ники». Вас не смущает, что государство дает деньги двум национальным кинопремиям, существующим в одной нише?

– Конечно, по идее, национальная премия в области кино в нашей стране должна быть одна, как во всех странах, где она вообще есть. Но что делать, если возникла вторая? Прикажете им подраться, кто кого? Или государство должно решить, какая премия роднее? Будем надеяться, что рано или поздно они найдут путь к объединению.

СПРАВКА

Продюсер Александр Голутва родился 18 марта 1948 года в городе Лиепая (Латвия). В 1964–1966 годах руководил школьным музыкальным коллективом в Симферополе. В 1971 году окончил философский факультет, а в 1973-м – аспирантуру МГУ. Кандидат экономических наук (2004). Работал преподавателем философии в Ленинградском электротехническом институте (1973–1974), в 1974–1985 годах на партийной работе. Затем – главный редактор сценарно-редакционной коллегии киностудии «Ленфильм» (1985–1987), директор «Ленфильма» (1987–1996), первый заместитель председателя Госкомитета России по кинематографии (1996–1997), председатель Госкино (1999–2000), первый заместитель министра культуры России (2000–2004). С 2004 года по настоящее время – заместитель руководителя Федерального агентства по культуре и кинематографии (Роскультуры). Продюсер кинофильмов «Такси-блюз» (1990), «Афганский излом» (1991), «Русская симфония» (1994), «Особенности национальной охоты» (1995), «Шизофрения» (1997), «Хрусталев, машину!» (1998), «Дневник его жены» (2000). Лауреат премии «Ника» (1994, 1999, 2000) в номинации «Лучший продюсер года». Член правления Союза кинематографистов России. Заслуженный работник культуры России (1994). Заслуженный деятель искусств России (2004).

"