Ветхозаветная история

В музеях часто вешают рядом готовую картину и эскизы художника, которые послужили картине основой. В театре, увы, такой возможности нет. Сыгранный несколько месяцев назад в Петербурге «эскиз» библейской «Песни песней» растворился в готовом спектакле. Действие перешло на большую сцену. Расширилось и акустическое пространство спектакля. К топоту коней и звукам наковальни, к свисту рассекающих воздух палок и шороху босых ног, к крикам отчаяния и боли, к звукам трубы и свистульки добавились оглушительные раскаты грома и барабанная дробь дождя.

Когда картину покрывают лаком, в ней как будто меняется соотношение теней и света. В спектакле точно сменился тон фона.

Яблоко любви, кружащееся над авансценой, теперь заключено в строгую деревянную рамку. Любовь уже обрамлена рамкой слов, любовь уже написана на длинных свитках, которые носят смешные девчонки по сцене. Одна заворачивается в свиток, вчитываясь в вечный текст Ветхого Завета. Втроем они скатывают огромную бумажную трубу и кричат в нее: «Если встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? Что я изнемогаю от любви».

Одна из самых счастливых любовных историй человечества приобретает в изложении Някрошюса трагический и мрачный тон. Мимолетный эпизод «Песни песней», когда стражники обидели героиню, ищущую возлюбленного, становится эмоциональной доминантой спектакля. Окружающие в любой момент могут закидать камнями влюбленных. Избить палками. Затравить, заковать в цепи. Изгнать или запереть.

Счастливой музыке слов аккомпанирует страдание в голосе. Любовь-болезнь, радость-мучение. Любовь-рана, из которой уходит жизнь. Подстреленной птицей бьется-вьется вокруг возлюбленного Рыжая девушка (Алдона Бендорюте). А сам этот милый простоватый парень (Салвиюс Трепулис) не слишком похож на песенного «оленя в горах бальзамических».

За историей любви в спектакле у Някрошюса проступает другая история: история взросления души, обретения человеком себя. Девушка и парень, пройдя через боль и отчаяние, узнав одиночество и ненависть соседей, испытав изнеможение и полет, обретают душу – слова. Те самые, вечные, библейские, слова Соломона и Суламифи: «Ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои – голубиные».

Когда-то Резо Габриадзе уверял, что нет живого актера, который мог бы сказать слова «Песни песней», чтобы им поверили. Актерам театра «Meno Fortas» это удалось.