Режиссер Римас Туминас:

– Римас Владимирович, художественным руководителем Театра Вахтангова вы стали чуть больше года назад. Можно подводить первые итоги. Что вас удивляет в этом театре?

– Знаете, коллектив умеет хранить театральную культуру. Они тонко чувствуют предназначение театра в культурном пространстве страны. И вместе переживают боль, уход из жизни корифеев труппы. Это чувство сплоченности так или иначе проявляется на сцене.

– В советское время в Театре Вахтангова строго запрещалось выносить сор из избы. Да и сегодня ваши артисты редко попадают на страницы желтых газет…

– Это и есть понимание высокой культуры человека. Она сохранилась среди вахтанговцев. И лично меня это настраивает на очень деловые отношения.

– За время вашего руководства несколько спектаклей были убраны из репертуара. В чем причина?

– Ну, есть морально устаревшие спектакли – например, «Принцесса Турандот». Она уже не делала чести театру и актерам, которые в ней играли. Надо было остановить, пересмотреть. И наверное, в новых постановках нужно заострить внимание на главные события в жизни страны, чтобы театр давал ответы на наболевшие вопросы.

– Что это за события?

– В том-то и загвоздка, что ответить на этот вопрос никто не может. Вот и получается, что сейчас беду терпят все театры, потому что нет главных тем. А поэтому все театры сегодня играют одинаково.

– Иными словами, в нынешнем обществе нет идеи, которая объединяла бы людей?

– Да, но только я называю это чуть-чуть иначе: нет других миров, нет запаха другого мира, который театр должен открывать. Даже если возобновить в репертуаре некогда актуальную «Принцессу Турандот»… О чем будет этот спектакль? А ведь раньше именно он был своего рода предсказателем, который пытался объяснить публике, что происходит в стране. Сейчас журналисты пишут обо всем. В итоге ни театры, ни общество не чувствуют тех бед, которые нас окружают.

– И все же о каких бедах идет речь? Ведь, как правило, людей объединяют войны, голод, социальные катастрофы…

– Беда может быть и в нашем театральном деле. Понимание эстетики, понимание философской игры, театрального языка… Нужно другие миры открывать, а мы их не открываем – как будто сказали себе, что уже все открыто. И мы не затрачиваем себя на эти поиски. Наше сознание не творит, нет потребности куда-то улететь. И получается, что в репертуаре театров все пьесы разные, но сыграны примерно одинаково. Есть такое высказывание: «Осетрину мы подаем как треску». Вот здесь и кроется вся сложность. Театры понизили уровень зрительского аппетита, стали всего-навсего обслуживать публику, работают по схеме артист–зритель. Но при этом забыли о Всевышнем. Ради чего все это развлечение? О чем мы говорим со сцены? Чего хотим добиться? То есть уходит традиция свято служить театру.

– Есть ли выход из этого положения?

– Я вам так скажу. Что будет, если в церкви батюшка перестанет служить Всевышнему, а начнет всего лишь обслуживать прихожан? Случится катастрофа, потому что люди потеряют веру в Бога. Поэтому батюшка служит, даже не думая оставлять свою деятельность. Так и театры должны вспомнить, что существует космос, а в нем все человеческие пороки и грехи. И вот когда мы снова будем обращаться к зрителю через космос, момент обслуживания уйдет, а мы найдем наконец другой мир.

– Сейчас принято жаловаться на молодежь. Дескать, зачем напрягаться в театре, если в сериалах сниматься легче, да и платят там больше?

– Да, в этом плане молодые артисты действительно отличаются от людей старой закалки.

– Я знаю, что в советское время артист вашего театра Николай Гриценко не пропускал ни одной репетиции, и это не мешало ему сниматься в кино.

– Да, да, да…

– В театре даже была шутка, будто Гриценко снимается в антрактах…

– Это верно, но теперь такое святое отношение к театру редко встретишь. Особенно среди новых артистов. Он молодой, его пригласили в кино. Какой там театр, что вы! Он будет ходить по администраторам, требуя, чтобы спектакль переставили на ту дату, когда ему удобно. В общем, не замечая свою проблему, он создает проблемы для других.

– Вы боретесь с этим?

– Я рассказываю им про Гриценко и про других замечательных актеров. Ведь было же время, когда опоздание на репетицию считалось трагедией. Я не против того, чтобы артисты снимались в кино, но я считаю, что они всюду должны успевать, раз пошли на этот нелегкий шаг. Ты профессионал, ты должен успеть и выспаться (хотя всего час будет), и текст выучить. А еще важно, чтобы актер поддерживал себя витаминами и лечебными процедурами, которые помогают отдохнуть и дают физическую подпитку. Так что это вопрос становления человека. Большим артистом можно стать только в том случае, когда целиком посвящаешь себя театру и не мешаешь при этом ни себе, ни людям.

– Вот мы говорили о Гриценко. Недавно корифей вашей труппы Александр Граве в интервью журналу «Театрал» (издательский дом «Новые Известия») рассказывал, что, когда Щукин играл Ленина, за кулисами стояла патриархальная тишина.

– Да, еще недавно к театру относились как к храму. За кулисами запрещалось ходить в пальто и в сапогах. Страшно, если ты не снял головного убора. А если помешал вести репетицию – это приравнивалось к катастрофе. Но теперь закулисье раскрылось, раскрыли себя и сами артисты…

– Может, в этом ничего плохого и нет?

– Я бы так не сказал и считаю, что произошло это слишком рано. От этого надо уходить, вернуть театральные традиции. От этого процесса воспитания тоже зависит выход из сложившегося кризиса.

Режиссер Римас ТУМИНАС родился в 1952 году в городе Кельме (Литва). В 1974-м окончил Литовскую консерваторию, в 1978 году – режиссерский факультет ГИТИСа (курс Иосифа Туманова). С 1979 по 1990 год работает режиссером в Государственном академическом драматическом театре Литвы. В 1990 году Римас Туминас основывает Малый театр Вильнюса. В 1994 году назначен главным режиссером и художественным руководителем Литовского государственного академического театра (в 1998-м театр обретает статус Национального). В 1999-м уходит из театра и ставит более 20 спектаклей в различных театрах Литвы и за границей. После удачного показа в Москве в рамках III фестиваля имени Чехова спектакля «Маскарад», ставшего лауреатом российской национальной театральной премии «Золотая маска» в номинации «Лучший зарубежный спектакль 1998 года», Туминаса приглашают на постановку в «Современник», где он в 2000 году выпускает спектакль «Играем... Шиллера!». В 2007-м, после смерти Михаила Ульянова, Туминас принимает предложение возглавить Театр имени Вахтангова в качестве художественного руководителя.