Не для телевизора

Не секрет, что в последние годы происходило резкое размежевание кинодокументалистики на «телевизионную» и «фестивальную». Кинотеатральной документалистики вроде «Фаренгейта 9/11», «Так жить нельзя» и «Легко ли быть молодым?» в России сейчас нет, хотя есть обнадеживающие попытки ее создать – смотрите «Невинность» Виталия Манского. Теледокументалистика – это так называемый «формат» или, проще говоря, иллюстрированные рассказы от одного или нескольких лиц, в которых господствует текст, а изображение играет подчиненную роль. Фестивальная документалистика может быть словоохотливой или бессловесной, но в ней нет дикторского диктата, а главенствует визуальный ряд. Она гораздо труднее для восприятия, что делает ее «несмотрибельной» для широкой публики, которая не любит напрягаться, и труднее для пересказа, за что ее не любит телевизионное начальство, которое требует однозначности.

«Форматных» фильмов на «России-2008» было всего два, и оба попали в конкурс по недоразумению. «Необычайные приключения Диего Диеговича в стране большевиков» Натальи Назаровой настолько подкупили отборочную комиссию своим обаянием, что она забыла об их форматности. Что же до второй картины – «Списка кораблей», в ней прямо сказано: «Фильм-лекция». Казус в том, что его компоненты хороши по отдельности и плохи вместе. В хорошем фильме не должно быть ни бормотания лектора, ни многозначительных молчаливых ракурсов его лица, а иллюстрации не должны соотноситься с текстом так же, как бузина в огороде с дядькой в Киеве. Здесь отборочная комиссия попала в известную ловушку: установка на оригинальность привела к тому, что необычно плохое кино в очередной раз отождествилось с хорошим. В ловушку попали и три компетентных каждый в своей области человека: Любовь Аркус (идея), Алексей Гусев (подбор иллюстраций и монтаж) и Аркадий Ипполитов (собственно лекция) образовали русскую тройку «лебедь, рак и щука». Если так пойдет и дальше, следует ожидать продолжений – вслед за фильмом-лекцией на тему «Образ корабля в кино и живописи» могут последовать такие лекции, как, например, «Образ лошади в мировом искусстве от Буцефала до наших дней», «Донжуанский список» и т.д. Если бы в числе иллюстраций к первой теме был кадр с Ксенией Собчак, а лекцию Ипполитова читал Александр Цекало, это могло бы быть забавно. Словом, если г-жа Аркус сочтет возможным взять одну из названных тем, прошу ее не забыть автора идеи.

Конкурсные фильмы «России-2008» шли в полном зале Екатеринбургского Дома кино при стечении отзывчивых и внимательных зрителей, но надежды увидеть эти работы по ТВ нет никакой. Некоторые из них подпадут под телезапрет также по соображениям политического свойства. Это «Незримое» Павла Медведева (о том, как выглядит приезд в Петербург государственных мужей и жен с точки зрения живых и мертвых «маленьких людей»), «Третий срок» Владимира Ярмошенко (об истерии, поднятой в стране попытками обойти Конституцию и оставить Путина на сверхсрок). Следует только еще раз указать, что это – фильмы, а не лекции, так что формулировки «о чем это» лежат на совести кинообозревателя «НИ», а не режиссера. Политически актуально также «Представление» Сергея Лозницы, без единого слова «от автора» склеенное из выкадрованной советской хроники – настоящий зомби-хоррор, в котором персонажи говорят не своими словами, а страшным голосом Коммунистической партии и Советского правительства.

Курс молодого спецназовца показал Александр Габрильян в совсем не смешной картине «Без войны», которая спровоцировала резкую полемику на «зрительском клубе», ежедневно собиравшемся после просмотров. Спорили о том, кого готовят в войсках особого назначения – настоящих мужчин или профессиональных убийц, отличается ли подготовка наших «краповых беретов» от подготовки эсэсовцев, чеченских боевиков или американских морпехов. Причем даже попытка поставить этот вопрос вызвала негодование некоторой части публики.

Еще более резкий выплеск произошел при обсуждении «Анастасии» Виктора Лисаковича, чья героиня в восьмилетнем возрасте была вывезена из Крыма в Тунис вместе с тысячами русских беженцев, спасавшихся в 1920 году от красного геноцида. Когда один зритель назвал российской патриоткой эту женщину, поддерживавшую в Африке очаг русской культуры, другой очень возмутился и заявил, что никакая она не патриотка, потому что грелась в эмиграции, когда ее страна мерзла и голодала. Но и в столь советском по духу высказывании виден прогресс – он ведь не назвал ее ни предательницей, ни врагом народа. А окончательным поражением компатриотизма стал завоеванный «Анастасией» приз зрительских симпатий.

Основные решения жюри были встречены с пониманием, поскольку оно, что бывает крайне редко, ответило на сакраментальные вопросы типа «А почему не наградили такую-то картину?!» В частности, неприсуждение главного приза было мотивировано тем, что в конкурсе не нашлось ленты, которую можно было бы назвать открытием. К этому стоит добавить лишь то, что такого фильма в нынешнем году не видно и вне конкурса, и даже вне фестиваля. Но это не отменяет высказанных членом жюри Александром Гордоном претензий к отборочной комиссии, которая должна не только ждать, что кандидаты в конкурс приедут к ней на блюдечке с голубой каемочкой, а должна также заниматься их поиском.