Как говорят в Одессе…

Красный луч прожектора освещает герб советской страны, который полвека назад был отлит из гипса и установлен над сценой театра. Постепенно луч ползет вниз, падает на занавес, тот открывается и перед нами – одесский двор начала пятидесятых годов. На длинных веревках сушится белье, садовая ограда увита плющом, дети пишут мелом на стене: «Белая акация». И звучит оптимистическая музыка Дунаевского.

С первых минут возникает ощущение, будто мы попали в музыкальный театр времен СССР. Режиссер спектакля Владимир Иванов не стал резко перекраивать сюжет «Белой акации»: все герои столь же искренне воспевают жизнь советской страны, как делали это артисты полвека назад. Разница только одна: в старую эпоху театр носил идеологическую функцию, а теперь – развлекательную. Следовательно, все, что происходит на сцене, – своего рода шарж. Театр смеется над самим собой: дескать, смотрите, как эту пьесу играли раньше.

И правда, советскую классику без иронии смотреть нельзя. Капитан китобойного судна Костя возвращается в одесский порт. В порту его ждет девушка и друзья. Но Костя смотрит на них холодновато, поскольку все его мысли о море. Он благородно поправляет свою капитанскую фуражку и, глядя в морскую даль, говорит: «Живет во мне вера в людей наших, которые никогда не подведут. С ними можно идти в океан, это – герои нашей страны». На премьере подобные реплики были встречены аплодисментами, поскольку зрители усмотрели в них тонко сделанную пародию на советское искусство. При этом молодые артисты не подыгрывали публике и не ударялись в пошлость: характер каждого персонажа тщательно выстроен. Перед нами классический набор опереточных героев. Хамоватый кладовщик Яшка, ранимый эстет Кораблев, интриганка-буфетчица Сима, вездесущий кинооператор, горластая Ольга Ивановна и так далее. Их объединяет любовь, интриги, Одесса и море. Как показывает практика, молодые артисты не всегда справляются с возрастными ролями. Но спектакль Владимира Иванова стал редким исключением. Например, капитан Костя в исполнении Александра Константинова на вид кажется 40-летним борцом за советскую идею с характерной тяжелой походкой, сдержанной мимикой и сосредоточенным лицом. А седой наставник китобойной флотилии Петр Чумаков (в исполнении Владимира Бельдияна) – ветераном рыболовного дела с хитрым прищуром и сильной волей. Трудно представить, что все артисты в этом спектакле одного возраста.

В программке сообщается, что Владимир Иванов не вносил коренных изменений в либретто Масса и Червинского. Однако во время спектакля становится понятно, что изменения все-таки есть. Например, режиссер насытил постановку советскими песнями тридцатых–шестидесятых годов, а под занавес добавил «Каким ты был, таким остался» из «Кубанских казаков», танец «Яблочко» и марш советского цирка. Но сделано это для того, чтобы обойти подводные рифы: все же вокальные данные артистов не настолько идеальны, чтобы исполнить некоторые номера из «Белой акации». Например, сложная «Песня о белой акации» исполняется как бы в шутку, когда Тоня (Ольга Немогай) во дворе демонстрирует ребятам свое вокальное мастерство.

Отметим также, что как танцевальные, так и вокальные номера в «Белой акации» блестяще отрепетированы. Чувствуется, что работа над спектаклем продолжалась долго. Наверное, поэтому он и создает ощущение праздника. Кстати, праздника от спектаклей, насыщения их гротеском требовал и основатель этого театра – Евгений Вахтангов в начале ХХ века. А позже эту традицию продолжали и Рубен Симонов, и Борис Захава, и Борис Щукин, и Леонид Шихматов, а в новое время – Ульянов, Яковлев, Этуш, Борисова, Лановой, Гриценко...

В «Белой акации» есть сцена на корабле: одесские моряки, отправившись в рейс, пересекают экватор и по этому случаю решают отпраздновать день Нептуна. О начале этого праздника объявляет актер Павел Любимцев (его голос, записанный как фонограмма, звучит из радиорубки). После этого в зал вбегают матросы с клизмами в руках и брызгают в публику. На премьере Павел Любимцев (кстати, он преподавал на этом курсе) сидел в зале. Но один из недавних выпускников то ли от волнения, то ли от радости водяную струю направил Любимцеву прямо в лицо.