Аристократы в Кремле

У человека, далекого от мира моды, английская выставка может вызвать противоречивые чувства. Во-первых, конечно, восхищение. Особенно когда сразу при входе натыкаешься на мантуа с широченными фижмами. Если говорить просто, это женский наряд, юбка которого на каркасе растянута по сторонам. То есть справа и слева к обладательнице платья – а носили его придворные дамы – ближе чем на два метра не подойдешь. Наряд для какого-то инопланетного существа.

И вот здесь возникает второе чувство – недоумение. Сколько же сил и средств, достойных лучшего применения, люди тратили на один чепец! Например, полуметровую ленту для чепца кружевница плела целый год. Вещица стоила целого состояния. И все для того, чтобы лет через пятьдесят с приходом классицизма XIX столетия она окончательно вышла из моды, пылясь в семейном сундуке.

Каждый экспонат на выставке нужно воспринимать на уровне ювелирного изделия. Мало того, что французские ткани, ценимые по всей Европе, сами по себе – драгоценность, английские портные придавали им совершенный крой. Так уже в начале XIX века родилась слава знаменитых британских силуэтов и костюмов, сидящих «как влитые».

Нельзя сказать, чтобы англичане были эксклюзивными законодателями стиля. Мода, как ни крути, в те времена приходила из Франции. Для сравнения в экспозиции можно посмотреть на два расшитых платка: французский сразу отличается легкостью и изяществом, английский – пышностью и излишеством орнамента. Но это не отменяет того, что во второй половине XIX века британцы активно осваивали декор своих заморских колоний и превращали колониальную экзотику в общеевропейское достояние. Иными словами, по части одежды Англия как тогда, так и сейчас, имела два полюса: с одной стороны, консервативный шик помещиков, с другой – безумные эксперименты городских денди и «продвинутых» аристократок. К слову сказать, одним из таких экспериментов было проникновение в женскую одежду мужских мотивов. После наполеоновских войн английские аристократки освоили аксельбанты, гусарские галуны и кисточки.

Открывая московскую выставку, директор Музея Виктории и Альберта Марк Джоунз, несколько тушуясь, заметил, что раритеты из его хранилища вряд ли могут соперничать с тем, что припас Кремль для Лондона. Расшитые золотом, серебром, жемчугом и драгоценными камнями коронационные костюмы петровской эпохи берут не кроем, а совокупной стоимостью. Российские цари, можно сказать, носили на себе государственную казну.

В этом плане у двух собраний костюмов – лондонского и московского – совершенно разная судьба. В Музей Виктории и Альберта приходят учиться – в его запасниках дизайнеры вроде Вивьен Вествуд осваивают конкретные детали гардероба, копируют их, чтобы перенести в современность. И сами собиратели коллекции подчеркивали, что они большое внимание обращали на «уличную моду», на выставке можно увидеть, в чем люди ходили по Сивил-Роу. Наше собрание показывает то, что нормальный человек не наденет. У Николая Второго, конечно, имелся «нормальный» набор одежды (пошитый на Западе), но музейный костюм (пятиметровая мантия, отороченная горностаем, для коронации в 1896 году) даже для самого владельца был абсолютно музейным.