Головная боль

Перед тем как попасть в ГМИИ, «Медуза» некоторое время погостила в посольстве Италии (в московском особняке Берга). И там, на приеме по случаю приезда гостьи, выступила рок-группа «Крематорий». Впрочем, выступление не было похоже на привычный концерт. Скорее это был симпозиум, когда музыканты вели диалог с ученой дамой из Болонского университета о своем понимании образа «Медузы» (одна из ранних песен «Крематория» озаглавлена именем мифического существа). Итальянский филолог сыпала цитатами о Горгоне из мировой литературы – от Гомера до Пелевина. Рок-музыканты отвечали своими наблюдениями и иногда брались за гитары. Все сходись на одном – образ неоднозначный, завораживающий и по-прежнему актуальный. Прозвучала даже фраза, что сегодня Медуза Горгона – это поп-культура, подавляющая и завораживающая.

Да, конечно, Медуза Горгона внушает ужас, превращает смотрящих на нее в камень. Но в то же время из ее крови родился крылатый конь Пегас, отвечающий за поэтическое вдохновение. А если копать вглубь мифа, то Медуза и вовсе красавица, некогда славившаяся роскошными волосами. На свою беду, она приглянулась Нептуну, который не мешкая обесчестил ее в храме Афины. Богиня Афина в свою очередь за такую сцену в святом месте наказала девушку, превратив ее волосы в змей. Впрочем, вся эта история, повторенная Овидием, меркнет перед другим Медузиным портретом. По древнейшим преданиям, она была одной из трех сестер-чудовищ, живших на крайнем западе: вместо волос – змеи, вместо зубов – огромные клыки, медные руки и золотые крылья. Так, от прекрасного до ужасного дистанция не велика.

«Медуза» Бернини необычна сразу в двух моментах. В отличие от многих предшественников, которые изображали отрубленную голову монстра, скульптор представил ее живой. Это, если чуть отвлечься от кишащих змей, портретный бюст. И если огромная традиция от Леонардо да Винчи до Рубенса заставляла зрителей ужаснуться видом страшной головы (не случайно ее помещали на щитах и латах для отпугивания недругов), барочный гений запечатлел на ее лице эмоции, вызывающие не столько панику, сколько сочувствие.

Именно выражение Медузиного лица служит ключом ко всему образу. Чаще всего говорят о страдании девушки, увидевшей свое отражение после наказания Афиной. Если продолжать эту линию, получается, что Медуза, позабыв или не зная о силе взгляда, сама себя превращает в камень. По другой теории, художник попросту отразил в этом лице собственные чувства: вылил боль и обиду за измену любовницы (будто именно ее – Констанцу Пикколомини – он и вырезал). Понятно, что все это лишь предположения – ведь еще в XVIII веке в музее не знали, кто создал выдающийся бюст, а потому все любовные перипетии Бернини на его восприятие не влияли.

Как очень точно отметили на приеме в посольстве, привезенная скульптура тем и замечательна, что о ней можно говорить на языке искусства. Что она рождает массу ассоциаций и аналогий. И в этом смысле Москва получила не окаменелый шедевр, а пока еще живое творение.