Posted 7 июня 2010,, 20:00

Published 7 июня 2010,, 20:00

Modified 8 марта, 07:05

Updated 8 марта, 07:05

Заслуженная артистка России Лариса Белоброва

Заслуженная артистка России Лариса Белоброва

7 июня 2010, 20:00
В Москве завершились дни культуры Приморского края, в рамках которых Приморский драматический театр имени Горького показал свои лучшие спектакли. В ряде из них главные роли сыграла ведущая владивостокская актриса Лариса Белоброва. О родном театре и своем положении в труппе (все-таки супруга губернатора Приморского края

- Нашим собеседникам мы часто задаем вопрос: газеты вообще и «Новые Известия» в частности входят в круг вашего чтения?

- И «Новые Известия», и журнал «Театрал» читаю регулярно. Журнал отлично себя зарекомендовал, хотя я узнала о нем не так давно. А «Новые Известия» мы получаем домой по подписке. Нашей семье газета нравится.

- Когда я готовился к нашей встрече, обратил внимание: журналисты во Владивостоке очень деликатно строят беседу, словно боятся задать вам неудобный вопрос…

- Я это тоже замечаю, но почему так происходит, для меня загадка.

- Видимо относятся к вам, прежде всего как первой леди, а уж затем как к актрисе…

- И это напрасно. Я о театре могу рассказать ничуть не хуже, чем любая другая актриса нашей труппы. Мы все примерно в равном положении. Например, по молодости я тоже участвовала в халтурах и елках. Разве что Снегурочкой бывала редко. Мои любимые героини – Баба Яга и Кикимора. Люблю острохарактерность. А Снегурочку сыграть довольно легко, поэтому часто отказывалась от этой роли.

- У вас в театре, конечно, особое положение в труппе?

- Нет.

- То есть супруга губернатора с таким же волнением подходит к доске распределения ролей, что и любой другой артист?

- Ну, конечно. И я понимаю, что мне может достаться неглавная роль. Правда, в нашем театре обычно известно заранее, кто будет играть, поскольку художественный руководитель Ефим Звеняцкий старается обсуждать свои планы задолго вперед. Театр – это ведь не завод, чтобы артисты узнавали всё через доску объявлений. Он много беседует с нами и на собраниях труппы, и на репетициях… Сложнее дело обстоит, когда приезжает на постановку приглашенный режиссер. Он сначала смотрит текущие спектакли, потом говорит о своих предпочтениях: мол, такому-то артисту хочу дать такую-то роль. И если мне в этом распределении достанется второстепенная роль, поверьте, восприму это легко.

- Но, как правило, вам дают главную роль…

- И все же я не могу сказать, что меня выделяют особо. А поскольку у меня много других дел, то мне иногда нужно передохнуть - то есть не репетировать новое, а спокойно играть текущий репертуар. И я иногда говорю: «Можно, я отдышусь?» Мне говорят: «Можно». Вот тут я административным ресурсом пользуюсь. Но делаю это, надеюсь, тактично, не причиняя вреда театру. Кроме того, такие паузы полезны. Я могу читать пьесы, спокойно подбирая то, что хочу сыграть. Так, совсем недавно мы разыскали пьесу Tovarich – о судьбах людей русского зарубежья послереволюционных лет. Получился спектакль в стиле классического русского театра. Ведь Звеняцкий принципиально не ставит какие-то современные пьесы, не любит арт-хауса.

- В этом особый путь вашего театра?

- Да, мне кажется, что Приморский театр не похож на другие. Но я бы говорила об особом пути руководителя Приморского театра, потому что он наша голова, наш «Карабас Барабас». И если бы он по-другому себя вел, то был бы другой театр.

- Вы ведь стали актрисой, еще не будучи женой губернатора…

- Да, да.

- Как изменилось отношение к вам труппы после того, как Сергей Дарькин занял столь ответственную должность?

- Поначалу вокруг меня образовался некий вакуум. Но потом, слава Богу, все вернулось на свои места.

- Вы чувствуете, когда люди заводят с вами знакомство ради выгоды?

- Ну, конечно. Много таких примеров. Причем знакомятся часто не для того, чтобы дальше со мной общаться, а только чтобы решить конкретный вопрос. В каких-то вопросах я стараюсь реагировать. А в других вопросах уже не так все просто. Обычно я говорю: «Я в театре работаю, могу достать билеты на спектакль».

- У вас много друзей?

- Общий круг друзей остался еще со студенческих лет. Что касается последних лет, то у меня появилось много приятелей. И в этом, пожалуй, единственный плюс, который дает «административный ресурс» в самом хорошем смысле, – у меня появилась возможность знакомиться с великими людьми, с теми, которые мне интересны. Скажем, я вряд ли могла бы с нашим владыкой Вениамином общаться. Или к Алексию II не попала бы никогда. А положение первой леди все же помогло мне познакомиться с ними. Например, после встречи с Алексием II я до сих пор под впечатлением. У меня и фотография этой встречи есть. Висит в кабинете у мужа. Вот за такие встречи я благодарна судьбе.

- Вы почувствовали, что, став первой леди Приморского края, стали и законодательницей моды? Во многих интервью вы говорите о православии, а это ведет к тому, что многие бизнес-леди вашего края стараются вам подражать…

- Я стараюсь об этом не думать. Это такое очень интимное дело. Даже интимнее самых интимных вещей. Поэтому кто как пришел к вере, обсуждать не берусь и стараюсь об этом не думать, равно как и о положении «законодательницы моды». Сама хожу в драных джинсах и чувствую себя прекрасно.

- Прямо западный вариант…

- Ну, я так не считаю. На Западе, наоборот все красивенькие. А мне мама часто говорит: «Ты хоть подкрасься».

- На спектакле Tovarich, который вы сыграли в Москве, было много медийных лиц: Олег Табаков, Вера Глаголева, Игорь Николаев, Клара Новикова и другие. Как объяснить их появление на спектакле? Тут, вероятно, не только интерес к творчеству, но и личное ваше знакомство?

- Можно сказать и так. Правда, помимо моих знакомых, было много знакомых Ефима Звеняцкого. Отношения эти очень хорошие.

- В последние годы стало много слышно о культуре Приморского края. У вас, например, проводится фестиваль «Меридианы Тихого». А вообще что собой представляет культура вашего региона?

- Мне кажется, что на карте России культура Дальнего Востока – один из самых интересных пластов, потому что складывалась она из культурных традиций множества национальностей. Это очень большой «микс». Почему во Владивостоке так много красивых людей? Потому что кровь не застоявшаяся. Этоn край осваивали 127 национальностей. Поэтому к понятию «русский» в Приморье нужно относиться скорее философски. Чистокровных русских очень мало. В нас бурлит не понятно что. И, соответственно, подобные «наслоения» очень обогатили местную культуру, сделали ее колоритной. Что дает фестиваль нашей местной культуре? Объясню на примере. Недавно в Мурманске проходил первый фестиваль «Северное сияние», который сделан по аналогии с нашим. Когда-то директор этого фестиваля был у нас, мы общались, и я поняла, что благодаря «Северному сиянию» удастся скандинавскую культуру приблизить к России, более плотно общаться с соседями. Примерно то же самое происходит у нас. Разве что благодаря названию – «Пасифик меридиан» – границы нашего фестиваля значительно шире. Тут и Америка, и Австралия, и Новая Зеландия, и Китай, и Тайланд, и Филиппины, и Франция – словом, культура тех стран, которые омываются мировым океаном.

- К сожалению, подобных фестивалей на карте России немного, хотя такие мероприятия помогают привлечь внимание к культуре края…

- Мало того, благодаря нашему форуму активнее стала проявлять себя молодежь. Раньше у нас был «Дальтелефильм», потом студия пришла в запустение, наступили нелегкие времена. Но теперь в Приморье интерес к студии вернулся - появились молодые авторы, молодежь стала снимать кино, хотя по-прежнему у нас не все гладко с техническим оснащением. Еще у нас очень хорошая танцевальная школа – дети выступают за границей, привозят призы. Отличная филармония, шикарный джазовый фестиваль. Часто приезжают американцы. Я очень люблю эти дни, когда в порт приходит американский крейсер и военные ребята с вот такими мышцами дуют в трубы. Да и вообще с американцами у нас особые отношения – множество совместных культурных проектов, но об этом не часто говорят на федеральных каналах.

- Кстати, в этом феномен российского телевидения. 95% новостей занимают сообщения из Москвы и Петербурга, будто бы ничего в стране не происходит…

- Поэтому во время любого застолья я всегда произношу тост за децентрализацию. В том смысле, чтобы активно развивалась жизнь в регионах. Чтобы города были с инфраструктурой, с комфортным жильем, со своими студиями, театрами, филармониями… Почему в Америке люди комфортно живут в Сиэтле, в Нью-Йорке, в Сан-Франциско и никто не хочет никуда переезжать. Я хочу, чтобы в России было так же. Как говорил один наш товарищ, чье тело до сих пор не предано земле, нужно стирать разницу между городом и деревней. Шучу, конечно, но я за стирание этих «разниц».

- Когда вы стали первой леди, заметили, что зрителей в зале стало больше?

- У нас всегда полный зал. Однако новая публика, действительно, добавилась. Это чувствовалось особенно поначалу, когда люди приходили смотреть на жену губернатора: мол, что же это такое. Многие из них прежде в театр не ходили, а о моем положении узнали из газет. «Сейчас мы посмотрим, как она по сцене бегает».

- Марк Захаров называет это зоологическим любопытством, когда публика приходит в театр не ради пьесы, а лишь для того, чтобы посмотреть на человека.

- Абсолютно согласна. Но я вообще не парюсь по этому поводу. У меня есть любимые роли, любимая работа – это самое главное.

- Вы много ездите по миру, посещаете разнообразные театры. А не обидно, что Приморский театр на общем фоне достаточно консервативен?

- Нет, конечно, не обидно. Мне вовсе не тесно в рамках той репертуарной политики, которая у нас существует, ведь Приморский театр замечателен тем, что он как хранитель старых традиции. И в этом смысле он вряд ли понравится «любителям зоологии», потому что Ефим Звеняцкий никогда не ставит ни порнухи, ни чернухи… Ему не нужно самооутверждаться и приковывать к себе внимание путем изобретения театра жестокости или театра пародии, как это делают в Москве. В Приморье как раз можно спокойно развернуться в культурном отношении.

- А какие-то кассовые пьесы у вас идут? Например, Рэя Куни ставите?

- Конечно, у нас Куни идет и «№13», и «Слишком женатый таксист». Мы и сами кайфуем, когда играем в этих комедиях положений. Но ставка все же делается на классику. Мы не подстраиваемся под зрителя, не хотим, чтобы он приходил в театр только лишь посмеяться. В общем, у нас классическая жизнь русского репертуарного театра. Разве что теперь мы не можем себе позволить долгие гастроли: знаете, как раньше артисты на три месяца уезжали в другие города…

- А губернатор разве не помогает?

- Благодаря нему состоялись данные дни культуры Приморского края в Москве и в Петербурге. Мы смогли приехать на гастроли, конечно, благодаря его поддержке. Но не могу сказать, что это какое-то особое расположение Сергея Михайловича из-за того, что я работаю в театре. Он с равным уважением относится и к филармонии, и к художественным студиям, и ко множеству культурных учреждений Приморья, старается всем помогать. Он считает, что культурные достижения края нужно демонстрировать как можно шире. Отчетность необходима: она же обогащает местную культуру, не происходит застоя. Просто сегодня в культуре совсем другое положение дел, нежели оно было в Советские времена, когда каждый театр в рамках государственной политики на три месяца выезжал на гастроли в другие города. Сегодня даже на месяц отправить коллектив очень трудно.

- В театрах артисты получают немного. Простите за щекотливый вопрос: в вашем коллективе есть, наверное, губернаторские надбавки?

- Нет. Разве что за звания нам добавляют. Но это процесс такой же, как и в других регионах страны. И в «халтурах» наши артисты тоже участвуют для дополнительного заработка. Елки зимой – святое дело. Я в этом, понятно, теперь не нуждаюсь, но раньше была наравне со всеми.

- Вы замечательно поете. И ваш голос звучал в записи перед спектаклем, потом вы пели живьем на спектакле и, говорят, на встрече с гостями до двух часов ночи…

- Да, порох в пороховницах оказался. Я люблю петь. Сколько себя помню, в нашей семье пели всегда. Мама хохлушка, папа –донской казак. У меня предки из-под Ростова. А во Владивосток они переехали во времена отмены крепостного права. Генеалогическое древо тяжело собрать. Мамины родители тоже не коренные приморчане и тоже замечательно пели. Поэтому любовь к музыке я впитала с рожденья. Ну, как обычно бывает, мы, дети, резвимся где-нибудь под столом, а взрослые поют. Потом была театральная школа, где я тоже пела. А сейчас, когда ты выходишь на сцену, хочется петь уже как-то по особому. Не хочется петь по лысому, хочется петь волосато. Я люблю старые песни, но одновременно предпочитаю импровизацию, стараюсь чуть-чуть необычно исполнить всем знакомую песню.

- Но отдельных концертов у вас не бывает?

- Бывает, но редко. В прошлом году, например, мы сделали для наших ветеранов несколько концертов – ездили в Находку и Уссурийск.

- Скажите, а Сергей Михайлович обсуждает с вами спектакли, он строгий критик?

- Очень строгий. Приходит на все премьеры.

- Вероятно, в те же дни приходит и вся администрация Приморского края…

- Да, такая тенденция у нас есть. Хотя я бы не сказала, что чиновники из администрации приходят «отмучиться» и помелькать, много тех, которые искренне любят театр. Но для меня, конечно, важнее всего мнение мужа. Он очень прагматично смотрит на вещи, в хорошем смысле этого слова. Когда он работал в бизнесе, у него выработалась некая «чуйка». Например, он приходит на выставку и говорит: «Эта картина здесь самая хорошая». И всегда с точностью угадывает. Те люди, которые занимаются бизнесом, часто обладают подобным чутьем. И это качество для них самое необходимое. Без него легко растерять свой капитал. Вот, например, мы все ругаем олигархов: дескать, получили деньги, а теперь жируют. Но дайте мне деньги, скажем, на развитие театра. У меня их уже через неделю не окажется, потому что нужно иметь огромную голову, чтобы сохранить капитал, приумножить. Иметь эту «чуйку» – куда вкладывать, куда не вкладывать. В этом есть достоинство многих предпринимателей, стабильное сохранение капитала позволяет добиться успеха.

- Давайте вернемся к критике. Ваш супруг может сказать о роли, что играть надо иначе?

- Да, может, конечно.

- А вы ему в работе?

- Могу, хотя стараюсь не лезть.

- В таком случае, есть ли запретные темы в семье, о чем вы никогда не говорите?

- У нас запретная тема одна. Когда муж приходит домой, я даю ему выдохнуть. Потому что если я начну нудить, то можно ведь разозлить человека. И когда он начинает разговаривать: «Лора, как дела?» - я начинаю отвечать.

- Вы много занимаетесь благотворительностью. Буквально по всем фронтам развернули эту деятельность…

- Мы просто обязаны этим заниматься. Но я не люблю, когда человек кричит о своих добрых поступках, ставит себе это в заслугу. Любая благотворительность должна быть тихой и идти, разумеется, от чистого сердца.

- В отличие, от многих других жен губернаторов, благодаря театру вы гораздо доступнее для жителей края. Многие, очевидно, обращаются к вам и через коллег по труппе.

- Конечно, так и происходит. А бывает, что после спектакля спускаешься по лестнице и тебя ждет кто-нибудь на вахте, чтобы сказать о своей проблеме. Я всех стараюсь выслушать, по возможности помочь. А насчет жен других губернаторов – вы правы, не все, к счастью, такие публичные люди, как я.

- Почему, «к счастью»?

- Потому что это колоссальная ответственность перед другими людьми. А я в своей профессии привыкла много общаться.

- Сцена и политический театр. Где, на ваш взгляд, больше интриг?

- Ну, конечно, в политике. Театр – относительно тихое место. Хотя может быть, это личная заслуга Звеняцкого – у нас нет гадюшника.

– От культуры конкретных людей действительно очень многое зависит. Недавно «НИ» писали материал о том, как в подражание Москве целый ряд руководителей в регионах решили увековечить память Сталина к 9 Мая.

- Сколько людей, столько и мнений. Но что касается Приморья, памятника Сталину у нас точно не поставили бы. Хотя, думаю, что репрессии коснулись наш край в значительно меньшей степени.

- Зато вам ссыльных и каторжных хватило на многие годы…

- Да, но наше поколение, конечно, это уже не застало… Недавно во Владивостоке началось строительство моста. Когда сняли дерн, – наткнулись на черепа и останки. Конечно, мы всё аккуратно собираем, перезахоронили. Правда, найти, кому принадлежат останки, теперь уже невозможно. Даже списков расстрелянных нет. Но это практически Катынь.

- А сколько таких Катыней в истории нашей страны.

- Да, поэтому Сталину у нас точно памятник не поставили бы. А те, кто стрелял, я уверена, их потомки до седьмого поколения будут страдать. Ведь часто видно, что стреляли не в затылок, а в лицо. Представляете, какая степень дикости и бесчеловечности?! А разве умные люди с Лениным разве бежали и кричали «ура»?!

- Эта мысль есть и в спектакле «Tovarich», где вы играете княжну Романову.

- Вы знаете, когда я изучала материал, готовилась к роли, прочитала столько книг о революции в России, что в этом году не пошла на первомайскую демонстрацию. А почему – пусть зрители ищут ответ в нашем спектакле.

- Скажите, а на Москву часто оглядывается ваш театр, например, в репертуарной политике?

- Нет, никогда. Это раньше была цензура, циркуляры… А теперь Ефим Звеняцкий сам подбирает репертуар. Иногда, конечно, и артисты высказывают свои пожелания.

- Вы много путешествуете. Что-то пытаетесь привить культуре Приморского края?

- Хочу, чтобы у нас была чистота, как в Японии, в Сингапуре. А знаете, почему там чисто? Потому что у японцев не было безумных 80 лет в истории, они бережно сохраняли свои традиции. Они по сей день умеют наслаждаться природой. Живут в других измерениях. На время цветения сакуры они расстилают пледики и пьют вино, но при этом нет пьяных, нет страхолюдства. Все настолько эстетично, что это вызывает восхищение. И в самый пик, когда сакура начинает терять цветки (это символ жизни и смерти), – японцы говорят о скоротечности жизни. Японцы уверены в своих убеждениях. Если бы у нас в России молодой человек и девочка знали бы, для чего они это делают и что ребенок найдет море тепла в поле любви своих родителей, то и не надо воспитывать ребенка. Хорошее воспитание придет само собой. Достаточно видеть, как папа целует маму. Как они друг за другом ухаживают. Поэтому я считаю, что на первом месте должна быть семья, а уж потом государство.

- При выборе роли вы критичны?

- Обязательно. И бывало, что я отказываюсь от каких-то шагов на сцене. Например, раздеваться отказалась. Или была история, когда мы ставили «Любовь под вязами», где героиня душит ребенка. Незадолго до этого я родила. И поэтому сказала на репетициях: «Ефим Семенович, я не смогу задушить ребенка, простите меня». Это мои «тараканы».

- То есть если бы ваша семейная жизнь не была на виду, вы бы все равно отказались от этой роли?

- Да. Просто как мама. Или просто как православный человек. Так получается не из-за того, что я такая умная. Но это моя позиция.

– Скажите, а чему сопротивляетесь вы, когда оказываетесь в мире гламура?

– Я вообще антигламурная женщина. Меня общение с гламурной публикой очень изматывает, опустошает душу. Я стараюсь с такими людьми не встречаться. А если и приходится по роду деятельности, то как можно скорее от них ухожу. Каждому свое. Не известно, сколько Бог отпустил тебе времени в жизни, а хочется потратить его на встречи с интересными людьми.

- Этих людей вы можете найти у себя в глубинке?

- Их у меня очень много. У нас столько уникальных людей! Гениальные люди есть. И удивительно, они живут там, в Приморье, никуда не уезжают и счастливы. Культура она внутри человека.

"