«Жалко, Фира не видит»...

В прошлом году так произошло со спектаклем «Окаемовы дни» по мотивам пьесы Афиногенова «Машенька». И зритель получил замечательный подарок с постоянными аншлагами. В этом году намеревались выпустить «Потерпевшего Гольдинера» Шендеровича, однако в силу целого ряда творческих обстоятельств театр предпочел заменить произведение. Но поскольку артист к тому моменту уже всерьез погрузился в работу (пьеса, написанная в 2010 году, актуализировалась специально для предстоящей премьеры), то бенефициант решил своих планов не менять и… выпустить ее в антрепризном формате. Тем самым был найден оригинальный выход. Никаких обид и «недомолвок». И вчера на сцене ДК МИИТ состоялась долгожданная премьера.

Пьесу Виктора Шендеровича «Потерпевший Гольдинер» в минувшие пару лет ставили не раз. Сюжет о том, как на Манхэттене женщина сбила на машине одинокого русского эмигранта и по решению суда обязана теперь ухаживать за ним целых десять недель, – широкой поступью шагает по русскоязычным территориям, начиная от России, Украины, Израиля и заканчивая русскими поселениями в США.

В Москве, например, свою версию «Гольдинера» выпустил Иосиф Райхельгауз в «Школе современной пьесы», а незадолго до этого аналогичный спектакль шел на сцене Дома актера.

В короткий срок прямолинейная (на первый взгляд) пьеса из серии о том, как встретились два одиночества, завоевала популярность. И дело не только в имени драматурга и фирменной иронии… В «Потерпевшем Гольдинере» есть код, который еще много лет сможет обеспечить произведению Шендеровича кассовый успех. Дело в том, что он написал пьесу, в которой так или иначе сопоставляется жизнь двух пафосных держав – СССР с его не построенным коммунизмом и США с их развитым капитализмом.

Мистер Гольдинер (по советскому паспорту Владимир Михайлович Семенов) как раз и является обломком той самой великой державы, которая некогда соревновалась с Америкой, но в силу «нелепых обстоятельств» развалилась «за два года до коммунизма». Он бывший парторг харьковского завода «Энерготяжмаш». И, наверное, так и остался бы жить в своей стране, тоскуя по несбывшейся мечте, но жена и сын перевезли его на Брайтон-Бич – туда, где без всякой идеологии, пафосных речей и правительственных докладов люди живут спокойной жизнью. Где не надо строить коммунизм, искать скрытых врагов, добывать дефицит и «заводить блат». А главное – где каждый день можно гулять по солнечной набережной, не думая о мизерной пенсии и очередях в поликлинику.

Он и гулял, пока не попал под колеса миссис Уотсон – молодой энергичной американки. Только вот позже выяснится, что по происхождению она такая же харьковчанка, как и Гольдинер. Ее родители в советские времена жили на Украине, но после того, как на отца донес «какой-то парторг с завода «Энерготяжмаш», семья вынуждена была эмигрировать в США…

Фактически мистер Гольдинер попал под колеса собственной судьбы, оказался раздавлен Америкой, которую всегда ненавидел. Теперь он с поломанной ногой и трещиной в ребре часами сидит у окна в американской квартире, с нескрываемой тоской по прошлому слушает советские хиты и общается по телефону с бесконечными Сёмами, Фирами, Розами… Он давно бы вернулся на родину, но в США могила жены (Лия умерла несколько лет назад), а потому и нет путей к отступлению.

Владимир Этуш играет эмигранта с нескрываемым азартом. В первом акте он не без иронии проявляет закомплексованность советского человека, который страшно раздражен райской жизнью Манхэттена, но в силу своей идеологической памяти не хочет иметь с этим раем ничего общего. Появившейся на пороге миссис Уотсон он при первой же встрече высказывает все, что думает про их «вонючую страну», про «собачий английский язык» и про «тупых американцев».

«На кой черт мне сдалась ваша Америка, – говорит он, передвигаясь по дому на инвалидной коляске. – Сема Липскер проел мне плешь своими замечаниями: «Вот ты тут сидишь, а жизнь проходит мимо! Посреди Манхэттена стоит голый ковбой в одной шляпе. Ты обязан это увидеть!» Нет, я спрашиваю: зачем мне было на это смотреть? Мало я видал идиотов в шляпе? Он мне говорит: «Ты удивишься». А я вот этими глазами видел Маленкова с Кагановичем! Я видел пятилетку в четыре года – что меня еще может удивить?»

Главное достоинство пьесы Шендеровича в ироничном анализе не только недавнего советского прошлого (откуда мы вышли, к чему пришли, а главное – что стало с людьми?), но и нынешнего американского настоящего. Того самого, в котором многие эмигранты не находят себе места и ностальгируют не столько по былой стране, сколько по былой молодости. Владимир Этуш играет это виртуозно – явно вкладывая собственное отношение к советской истории. Порой кажется, что он и вовсе, отступив от роли, импровизирует на заданную тему – слишком уж «родная» история для всех рожденных в СССР. В первом акте он намеренно отказался от ярких комедийных красок и вскрывает характер своего персонажа почти трагическим ключом: «Меня привезли сюда умирать. А я все никак. Даже вы не помогли со своим бешеным драндулетом», – жалуется он миссис Уотсон.

Когда же дыхание жизни врывается в этот устоявшийся быт, как занятно трансформируется отношение Этуша к своему персонажу. Артист явно смеется над мистером Гольдинером, в котором на старости лет вдруг проснулся бывалый ловелас. Он то ли от скуки, то ли с тайной надеждой пускает среди друзей-эмигрантов слухи о своей новой любви, а потом сам же с упоением слушает по телефону, как ему эти слухи пересказывают.

В роли миссис Уотсон выступает актриса Театра Вахтангова Ольга Тумайкина. И этот выбор достоин похвал: артисты не просто слышат друг друга, они совпали в своем актерском темпераменте. Режиссер Анна Дубровская для Ольги Тумайкиной тоже создала простор: актрисе есть что играть и над чем иронизировать. А главное, в конце спектакля (в момент последней встречи Гольдинера с миссис Уотсон) Тумайкина почти без слов сумела передать свою любовь к этому человеку, из-за которого ее отца выгнали из СССР, но благодаря которому она стала американкой.

Сцену прощания артисты сыграли на такой пронзительной ноте, что зал замер, ожидая продолжения... И в этом ожидании долго не хотел отпускать актеров со сцены, все вызывая и вызывая их овациями. Словно отвечая этим порывом, этими овациями на заключительную, полную горькой иронии фразу Этуша: «Жалко, Фира не видит».