Судьба и жизнь

Спектакль шел на аншлагах, но почему-то выпал из репертуара, а на одной из антрепризных площадок столицы тем временем появилась постановка «И снова с наступающим…», в которой Ярмольник играет свою успешную роль (Дедом Морозом стал Николай Фоменко).

Что послужило причиной для такого маневра, пресс-служба театра деликатно умалчивает. Но факт остается фактом: Леонид Ярмольник больше не работает в «Современнике». Тем не менее спектакль возрожден, и на роль шоумена приглашен Игорь Скляр, который специально для этого всякий раз совершает путешествие из Петербурга в Москву (гостя из Северной столицы зрители встречают аплодисментами).

Для «Современника», который к своей репертуарной политике всегда предъявлял весьма жесткие требования (название обязывает), такие постановки, как «С наступающим…», играют, видимо, особую роль. Даже в трудные времена для заполняемости зала театр не прикрывался кассовыми комедиями, не выставлял в качестве тяжелой артиллерии яркое комедийное дарование Ахеджаковой, Дорошиной, Гафта или Кваши. Если комедия, то непременно с горчинкой, если современная драма, то обязательно с подспудной оценкой нынешнего дня (Как живем? Кому служим? О чем страдаем?).

В истории, написанной и поставленной Родионом Овчинниковым, сошлись главные принципы «Современника»: и материал про нынешнюю жизнь, и комедия горькая, и драматургическая основа, что называется, на вырост. Здесь есть что играть для актеров психологического театра. Не потому ли с вводом Игоря Скляра спектакль обрел новое звучание?

Вечером 31 декабря шоумен Кирилл Цандер возвращается после прямого эфира домой (в свою шестикомнатную квартиру в элитной высотке), открывает дверь и обнаруживает, что квартира пуста. Не сидят за праздничным столом его жена и маленькая дочка. Звонок по мобильнику («Алё, вы где?») ранит в самое сердце: жена ушла и забрала ребенка. Шоумен с грохотом выдвигает стол на лестничную площадку и всем назло, гордо преодолевая одиночество, готовится встретить Новый год возле лифта. Но вдруг двери лифта раскроются, и оттуда, словно пришелец из давно забытого мира, в котором все были молоды и счастливы, выйдет Дед Мороз – однокурсник Цандера Миша Громов. Дед Мороз неприветлив и взвинчен (до боя курантов остается пара часов, а у него еще целый ряд адресов не охвачен). Но эта встреча двух успевших разочароваться в жизни людей весьма примечательна. Цандеру, как воздух, необходим диалог с однокурсником. Он всеми силами (включая неприкрытый подкуп) удерживает его на лестничной площадке для того, чтобы вместе провести этот вечер – выпить и поговорить по душам.

Леонид Ярмольник играл своего шоумена типичным баловнем судьбы – знаменитым, успешным, богатым, но… толстокожим. Он многое мог решить по телефонному звонку, деловито и быстро находил выход из любой бытовой ситуации, а, оказавшись брошенным женой, не очень-то и страдал (в лице читалось: жена во всем виновата). Он был обаятелен со своей рекламной улыбкой, но это, скорее, обаяние глянца, профессиональный «навык». Человеческое же здесь было спрятано очень глубоко: не сразу и отличишь, где Кирилл Цандер искренен, а где – идет на поводу у давно прилепившегося амплуа.

У Игоря Скляра совершенно иной персонаж…

Вот влетает он домой с подарочными пакетами и огромным плюшевым медведем наперевес. Лицо сияет улыбкой. Звонит в дверь. Никто не открывает. Сомнения напрасны: жена, конечно же, включила телевизор и не слышит. Открывает дверь своими ключами, входит. Видит, что в квартире пусто. Легкое удивление. «Алё, вы где?» И вдруг – словно камера снимает крупный план: радостный взгляд сменяется полной растерянностью. Еще ничего не сказано, а зритель понимает, что в эти секунды слышит Цандер по телефону.

В ответе и всех последующих действиях закипит гневом характер ущемленного, покинутого мужа («Как ты могла, Маша? Почему именно сейчас?»). В порыве ярости стол окажется на площадке у лифта. Скляр, будучи артистом додинской закалки, мастерски играет этот поворот судьбы: разгневанный (и видно, что ранимый) человек жаждет, чтобы хоть кто-нибудь оказался рядом с ним в этот момент. Ком подкатывает к горлу. Кажется, еще немного, и все что выстрадано, наболело с годами, он изложит первому встречному. И этим встречным оказывается бывший сокурсник.

Первый вариант «С наступающим…» шел, помнится, под гомерический хохот зала. В диалоге двух полярных личностей отражались (по мере продвижения застолья) многие проблемы и явления современного общества. Буквально сатирический сколок жизни, в котором эпизодические роли играют соседи (каждый со своей биографией, судьбой). А уж когда герой Гармаша обрушивался на телевизионный попкорн и сериальных актеров, на нелюбимых критиков, да и в целом на страну, угробившую не одно поколение талантливых людей, – зал заходился в восторженном отклике. Казалось, зрители радостно принимают эти условия игры: дескать, скажи еще что-нибудь смешное и острое, руби правду-матку. И артисты на волне успеха охотно поддерживали такую стилистику.

С появлением Игоря Скляра в спектакле зазвучали иные ноты. Акценты сместились от гротеска – к драме, в основе которой – судьба и человеческая боль. Пусть пьеса Родиона Овчинникова не идеальна в драматургическом плане. В ней легко обнаруживается второй план, трагический фон жизни: половина актерского курса уже на том свете, у каждого персонажа свои, невыносимые сердечные муки, впереди у всех (даже и очень успешных) – старость. И эти темы (как некая общность проблем) находят свой отклик у зрителей.