Актриса Екатерина ВОЛКОВА

– В наше время часто можно услышать фразу, что «мужчины недостойны того, чтобы ради них жертвовали». Если задуматься, то верных спутниц, или, как раньше говорили, соратниц, стало значительно меньше, чем, например, в начале двадцатого века?

– Наверное, это так… Феминизм сделал свое дело, и современные женщины предпочитают служить себе, а не мужчине… Как поет Земфира, «ты – гений, я – тоже гений». Хотя я знаю женщин, которые служат своим талантливым мужьям и их идеям.

– А вы готовы служить мужчине?

– Всю жизнь я мечтала о семье и готова ей служить в общем и целом… Но я требовательна и хочу, чтобы в этом процессе участвовали все члены семьи, и все были творцами, и мы вместе создавали одно пространство.

– Катя, недавно вышел в прокат фильм Александра Прошкина «Искупление», где у вас эпохальная роль. Вы создали образ женщины из Серебряного века, которую по праву можно назвать родной сестрой декабристок. Насколько для вас важна эта работа?

– На мой взгляд, Александр Прошкин – из тех немногих настоящих интеллигентов, оставшихся в нашей культуре, которому хочется служить. Когда меня спрашивают: «Почему я не играю в театре?», то я отвечаю: «Не вижу художника, мастера, которому готова служить, как надо служить в театре». А Александру Анатольевичу я готова была полностью отдаться, довериться… Что касается сравнения моей героини с декабристками, то оно возможно... Она не только разделяет судьбу своего мужа-профессора, будучи намного его моложе, но и по крупицам собирает книги, сборники, переводы. Ради любви, гения своего мужа она приносит себя в жертву. В полной мере ей свойственна жертвенность русской женщины…

– В финале фильма у вашей героини ощущается некий надрыв, душевный крах. Сразу вспоминаются женские образы Достоевского. Тогда как в вас самой не чувствуется ни сердечных ран, ни шрамов судьбы – настолько вы лучезарны.

– Когда я готовилась к поступлению в театральные вузы, то известные артистки, педагоги советовали брать монолог Настасьи Филипповны у камина (из романа «Идиот»). Так я и делала. Так что про Достоевского вы вспомнили не зря. Мне очень нравится играть исторических, литературных героинь. В дипломном спектакле, например, я играла булгаковскую Маргариту. В процессе работы заметила, что костюм героини стал определять для меня образ, тогда как раньше я не придавала значения одежде своих персонажей. Хотя даже работала моделью и с юности знала, как много значит для понимания характера человека его платье. В фильме «Искупление» каракулевая шубка моей героини на фоне телогреек смотрится как безумство, но в ней она еще борется. А когда надевает телогрейку, то остро чувствуется сожаление: «А ведь жизнь прошла, а детей нет». К этому моменту умирает ее муж, и у нее начинается психоз. Ведь, кроме любви к нему, у нее ничего не было… и, кроме памяти, ничего не осталось.

– В этот момент вы сами не думали о том, что лично у вас – трое детей и мама?

– В какой-то момент я научилась абстрагироваться от своих героинь. Разумеется, в начале карьеры я все роли отождествляла с собой. Но потом поняла, что надо отпустить своих персонажей на свободу и быть в профессии легче. Есть такая штука, как техника актера, и она защищает от того, чтобы переносить свои страдания на роль, и наоборот.

– Техника – это хорошо. Только есть версия, что Александр Прошкин разглядел в вас жертву любви к талантливому человеку из вашей личной истории с писателем Эдуардом Лимоновым и поэтому пригласил на роль женщины профессора?

– Я человек, подвластный сердцу во всем, что касается страсти, любви. Думаю, что именно это во мне и увидел Александр Прошкин. Когда я познакомилась с Лимоновым, то влюбилась в него, а еще больше в его роман «Укрощение тигра в Париже». У нас с ним сложилась красивая история – любовь писателя и актрисы, для меня это безумно важно, я свою жизнь живу как художник. Я очень захотела от Эдуарда сына. И он родился. Богдан – данный богом. И меня охватил такой прилив материнства, такой восторг! Я поняла, что наконец появился мой самый главный предмет любви. Но когда между мужчиной и женщиной становится ребенок, семейные отношения очень часто осложняются, вот и у нас так случилось. Мы стали ссориться, разбегаться. И в тот момент, когда мы в очередной раз примирились, я поняла, что беременна. У меня тогда произошла глобальная переоценка ценностей, я поняла, что ни за что не смогу избавиться от ребенка. А вот Эдуард еще одного ребенка не захотел. Но после Лимонова судьба подарила мне новую любовь, надеюсь, что самую счастливую.

– Любовь детей, разумеется, помогает залечить все душевные романы. Конечно, любимая профессия спасает. А что еще – путешествия, может, шопинг?

– Да, у меня страсть к путешествиям! Люблю ездить по экзотическим странам с группой из этнического клуба, где я занимаюсь тайцы-цуань, китайским боевым искусством с веером в руках. Ведь веер – это на самом деле оружие и особый, невероятно красивый язык. Индийскую йогу не бросаю, она меня сделала, вытащила из всех моих внутренних проблем, болезней, дала мне понимание, что надо всегда идти вперед, развиваться, ведь совершенствованию нет предела. Между прочим, сейчас женщины становятся все успешнее. Такой груз им приходится тащить, что нет практически ничего такого, что не может осилить женщина.

– Расскажите о своей новой героине в фильме «Двойная жизнь». Возможно, она тоже живет сердцем?

– Я снимаюсь в Киеве в 10-серийном фильме «Двойная жизнь». Скорее, эта история не о любви и страсти, а о взрослении… Моя героиня, кстати, тоже Катя, всю жизнь прожила с мужем, у нее двое детей, и она оказывается одна… В этой ситуации она пытается забежать в уходящий трамвай, и, к счастью, ей это удается… Она не дает обидам и разочарованиям завладеть ею, а вспоминает, что у нее есть профессия – медика, есть дети, о которых надо заботиться. Я тоже готова служить семье, служить любви…