Наш современник-джентльмен

Премьеру новой пьесы князя Александра Сумбатова «Джентльменъ» в Малом театре в конце 1897 года сопровождал скандальный шепоток. Говорили, что известный артист и популярный драматург Сумбатов-Южин своего героя списал с богатейшего купца Москвы – Михаила Абрамовича Морозова (имевшего в деловых московских кругах репутацию сумасброда и дурака одновременно). Смеялись над изданной Морозовым под псевдонимом книгой «Карл V и его время», удивлявшей как совершенным незнанием исторического предмета, так и причудливой орфографией. Издевались над его романом «В потемках». В пьесе «Джентльменъ» герой Ларион Рыдлов, богач и дурак, издает под псевдонимом «Маркиз Вольдир» роман «Бездна», и куски этого романа то и дело зачитывает зевающим слушателям. Летом 1897 года от Морозова со скандалом ушла молодая красавица-жена, и не успели в обществе достаточно об этом посудачить – столь же неожиданно к мужу вернулась. В пьесе уход и возвращение к Лариону Рыдлову его юной красавицы-жены Кэт – одна из главных сюжетных линий. Собравшаяся в Малом театре на бенефис актера Макшеева публика ждала скандал, тем более что в зале присутствовал и сам Михаил Морозов, и его энергичная маменька Варвара Морозова...

Премьеру 2010 года предваряли рассказы о том, что пьеса вековой давности оказалась на удивление современной. Главный герой кому-то напомнил высокопоставленного российского чиновника, курирующего культуру и балующегося изящной словесностью под не менее изящными псевдонимами. Режиссер Евгений Каменькович в предпремьерных интервью повествовал о нравах «новых русских», об их свадебных затратах и корпоративных банкетах... Из театра шли слухи о невиданной роскоши сценических костюмах, сшитых по эскизам художника Павла Каплевича, и о белых слонах, которые станут главной деталью сценографии. Собравшаяся на премьере в «Современник» публика ожидала постановку-высказывание, редкую практически как белый слон на нашей позапуганной культурной ниве.

Скандала на премьере 1897 года не случилось. Михаил Морозов отнесся к сатире Сумбатова-Южина сдержанно. Газеты, попеняв на художественную слабость пьесы, похвалили князя Сумбатова за злободневность, хотя и высказали сомнения в плодотворности «сатир на лица», достойной разве Боборыкина.

На премьере «Современника» ожидания спектакля-высказывания также не оправдались. Никакой «злобы дня», обличения нравов сегодняшних рыдловых, чечковых, остужевых, лебедынцевых. – даже смотря «нельзя прилежней» – найти не удалось. Социальные типы, бледно намеченные драматургом, не став масками, – в спектакле «Современника» воспринимались сценическими штампами. Пушок актуальности стерся, и обнажился крепкий и заурядный сценический каркас сюжета любовного треугольника: богатого дурака, пылкой красавицы и ненадежного любовника. Сюжет разворачивается со старомодной медлительностью (пиетет к авторскому слову тут оплачивают скукой зрители). Все общественные высказывания персонажа о продажности прессы, об отсутствии идеалов у наших нуворишей, которые тем не менее хотят формировать идеологию общества, о том, что старые купцы хоть как-то Бога помнили, а у новых и этого нет, – казались стертыми до банальности уже во времена Сумбатова-Южина и за 110 лет новым содержанием отнюдь не наполнились.

А сами герои пьесы – и энергичный дурак Ларион Рыдлов (Артур Смольянинов), и его пылкая жена Кэт (Марина Александрова), и друг-соблазнитель Остужев (Иван Стебунов), и циник-дядюшка Чечков (Анатолий Узденский), и энергичная маменька Рыдлова (Елена Козелькова), и расчетливая содержанка графиня Остергаузен (Ольга Дроздова), и взлохмаченный журналист Лебедынцев (Шамиль Хаматов) – казались не только взятыми напрокат из пронафталиненного театрального сундука, но и сыгранными в соответствующем ключе. Жесты, интонации, манера вскрикивать и жестикулировать, закатывать глаза, заламывать руки, принимать позы невинности или позы кокетства, жирные масляные краски, которыми пользовались актеры «Современника», – напоминали даже не о Малом театре эпохи Сумбатова-Южина, но о его плохих провинциальных копиях.

Наблюдая постановку «Джентльмена» в «Современнике», начинаешь отчетливо, нервами и кожей, чувствовать, почему так необходима была театральная реформа. Почему родившийся в следующем театральном сезоне Художественный театр – в финале над сценой светится растяжка «С Новым 1898 годом!» – твердо закрыл свою сцену от драматургии Сумбатова-Южина (несмотря на его родственные связи с Немировичем-Данченко), как и от многих других популярных драмоделов. И с тоской размышляешь о том, как же должен был оскудеть наш театральный мир, если вековой давности скромнейший «Джентльменъ» драматурга второй свежести Сумбатова-Южина претендует быть актуальным политическим высказыванием театра с говорящим названием «Современник».