Режиссер Борис Хлебников

– Борис, как вы думаете, почему «Золотой орел» вас облетел, а «Белый слон» подхватил?

– По-моему, это произошло не вследствие того, что мой фильм лучше или хуже других номинированных картин. Я видел и «Остров», и «Живой», и «Изображая жертву», и «Мне не больно» и отношусь к ним с уважением, это достойные работы. То, что моя картина окажется «заброшена» и «Орлами», и «Слонами», но в разных смыслах, кажется мне следствием естественных расхождений во взглядах между кинокритиками и кинематографистами.

– Может, критики просто признали в вас «своего»?

– Мне трудно об этом судить. Так или иначе, результаты «Орла» не были для меня огорчительными, а результаты «Слона» стали неожиданными и приятными.

– Вы учились на биофаке, потом пошли во ВГИК на киноведение, и лишь потом стали кинорежиссером. Что вам дали две науки?

– Биология не дала, пожалуй, ничего, кроме глубокого уважения к занятиям, не имеющим прямого отношения к искусству. Настоящий кинорежиссер, как мне кажется, не может быть только режиссером, он отчасти должен быть еще кем-то – врачом, инженером, строителем. Жить только в искусстве, по-моему, для этой профессии вредно. Что же касается киноведения, то я просто не представляю себе, как можно снимать, не зная истории кино и не интересуясь работами других кинематографистов. Когда мне доводилось общаться с режиссерами в институте, было удивительно, что они почти ничего не видели, не чувствовали себя в контексте современного и вообще какого бы то ни было кино, и обсуждали какие-то утилитарные или местечковые проблемы. Но это я сейчас такой умный, а тогда поступил на киноведение лишь потому, что боялся не пройти на режиссуру.

– И ваша первая совместная с Попогребским картина «Коктебель», и ваша первая самостоятельная картина рассказывают о провинции. Она для вас предпочтительнее столицы?

– С художественной точки зрения провинция для меня намного интереснее. Действие моей новой картины должно происходить в Москве, и мне от этого как-то не по себе. Москва такая разная и в то же время такая стертая – как найти ее эстетический образ? И кто ее характерные герои? «Менеджеры среднего звена»? Я не понимаю, что это такое. «Врач», «учитель» – нечто гораздо более определенное.

– Ваши герои – аутсайдеры. Это творческий принцип?

– Пожалуй, да. Они мне как-то ближе. Мне кажется, что успешные люди идут по жизни, никого вокруг не замечая. Человек начинает думать о других, когда ему самому не очень хорошо. В этом смысле школьные комплексы насчет прыщей, слабосильности и девочек – полезная вещь. С другой стороны, если подумать, кто у нас национальный герой? И у детей, и у взрослых, и у рабочих, и у интеллигентов? Иван-дурак в разных ипостасях, то есть типичный аутсайдер. Беспечный добрый малый, который или лежит на печке до тридцати трех годков, как Муромец, или, как Обломов, парится в своем имении. Он, может, и поработал бы, и послужил, да неохота ни валять ваньку на работе, ни прислуживаться на службе, как неохота было Чацкому.