Posted 6 декабря 2010,, 21:00

Published 6 декабря 2010,, 21:00

Modified 8 марта, 06:23

Updated 8 марта, 06:23

Фестиваль с акцентом

Фестиваль с акцентом

6 декабря 2010, 21:00
Главный приз Туринского кинофестиваля присужден «Зимней кости» Дебры Граник (США), неожиданной вариации на тему «девочка ищет отца». Она же оказалась фаворитом у жюри ФИПРЕССИ, но, так как уже получила приз этой ассоциации в Стокгольме, награждена была следующая в рейтинге криминально-религиозная баллада Эда Гасса-Донн

Доминирование англоязычных картин оказалось ощутимым не только в качественном, но и в количественном выражении – из 16 конкурсных лент на английском языке сняты шесть с половиной – три британские, две американские и полторы канадские (если считать участие в копродукции за половину). Остальные – четыре с половиной картины из Западной Европы, одна восточно-европейская (из Румынии), одна из Азии (японская) и две южно-американские с участием Франции. География довольно односторонняя, особенно если учесть, что несколько конкурсных картин можно было навскидку заменить на более качественные из обойденных регионов.

Особенно разозлил клинический во всех смыслах этого слова фильм аргентинки Инахи Бернери «По ее вине» (Аргентина – Франция) про молодую мать, которая села работать с ноутбуком и недоглядела, как ее младший сын, возясь со старшим, упал с дивана и сломал руку. В больнице врач заметил на теле мальчика синяки, и у него возникло подозрение, что мать жестоко обращается с детьми. Ее допросили в полиции и отпустили под ответственность бывшего мужа. Этот полуминутный пересказ из трех предложений исчерпывает картину, которая полтора часа изматывает своей тривиальностью. Невольно возникает мысль, что создательница фильма, испытав нечто подобное в жизни, бессознательно заставила зрителей пережить то же тягостное чувство бессмысленной потери времени.

Сходная ситуация – с картиной «Счастливые случаи» Изабеллы Стевер (Германия). Ее героиня, ненароком зачавшая от подвернувшегося в ночном клубе парня, переезжает к нему и в конце концов благополучно разрешается от бремени. И опять за полтора часа не происходит ничего, что заслуживало бы упоминания даже в пособии для беременных женщин, не говоря уже о просмотре.

Чтобы не быть заподозренным в «мужском шовинизме» и обвиненным в непонимании тонкостей «женского кино», после опыта с фильмом синьоры Бернери автор этих строк пригласил на просмотр фильма фрау Стевер свою туринскую знакомую, замужнюю интеллигентную женщину лет тридцати, мать двоих маленьких детей, – вдруг она усмотрит в фильме то, что я не способен увидеть сам. Итальянка терпеливо высидела картину и поблагодарила меня, цитирую, «for the visual warning against Еuropean feministic cinema», то есть «за наглядное предостережение от европейского женского кино».

Слово «европейское» в ее фразе было нелишним, так как обе «женские» картины из Северной Америки, «Знаки жизни» Софи Дерасп и упомянутая выше «Зимняя кость» Дебры Граник, вовсе не таковы. «Знаки жизни» тоже нелегко смотреть (ее героиня, потерявшая в автокатастрофе ступни ног, работает сестрой в хосписе), но для тех, кто придерживается заповеди memento mori (помни о смерти), ее просмотр стоит потраченного времени. Что же касается ленты Граник (кстати, однофамилицы советского режиссера Анатолия Граника, снявшего в конце 60-х поразительный, но малоизвестный «Источник»), то она сама заставляет себя смотреть. Держит внимание, во-первых, классический американский пафос: героиня идет одна против всех – и побеждает. Во-вторых, папаша ей нужен все равно живой или мертвый, иначе дом, где она живет с тронутой матерью, братом и сестренкой, пустят с молотка. В-третьих, исчезновение родителя покрыто тайной, глубоко упрятанной в недомолвках и лжи соседей. В-четвертых, поглядеть стоит на одни только физиономии этих соседей, которых играют непрофессионалы. В-пятых, девочка находит не папу, а ту часть его тела, которая названа в заглавии фильма. Так что главный приз фестиваля вполне заслужен.

Из «мужских» картин туринского конкурса можно отметить три комедии, которые могли бы иметь неплохой прокат в России, – «Неверный» Джоша Апиньянези, «Четыре льва» Криса Морриса (оба из Великобритании) и «Вампиры» Винсента Ланноо (Бельгия). В первой речь идет о мусульманине (сыгравший эту роль Омид Джалили получил приз жюри за лучшую игру), который женит сына и должен доказать правоверность своей семьи. Однако, роясь в документах умершей матери, он неожиданно узнает, что является приемышем, притом еврейского происхождения. Как еврейский ребенок оказался в мусульманской семье, неизвестно, но, если не обращать внимания на подобные условности, фильм смешит. В «Четырех львах» рассказывается история четырех шахидов-недоумков, которые поочередно взрывают себя без потерь для окружающих, а в «Вампирах» – о киногруппе, которая якобы отправилась из Франции в Бельгию снимать тамошних упырей, которые, за исключением простительного пристрастия к человеческой крови, оказываются очень милыми существами.

«Русский след» в Турине-2010 был двойным. Один оставил Дзига Вертов, чей «Киноглаз» вызвал такой интерес у знаменитого итальянского хоррор-мастера Дарио Ардженто, что он битый час говорил только о нем. А другой фильм Вертова, «Человек с киноаппаратом», подвиг известного композитора Майкла Наймана (на его счету музыка к нескольким фильма Гринуэя и к «Пианино» Джейн Кемпион) покадрово пересоздать и озвучить его. Результат любопытен, хотя, по правде говоря, музыкальный ряд оказался интереснее визуального. Дело в том, что Найман не понял, что современный эквивалент «Человека с киноаппаратом» – это «Человек с видеокамерой», позволяющей снять то, на что не способна никакая кинокамера.

Второй след принадлежал Виталию Каневскому, который в 1990 году получил в Канне «Золотую камеру» за во многом автобиографическую ленту «Замри, умри, воскресни» (1989) и с тех пор снял всего одну полнометражную картину – «Самостоятельная жизнь» (1992), являющуюся, по сути, продолжением первой. Но для Запада именно он впервые достоверно показал нищий советский быт и советскую уголовную стихию, хотя для нас очевидно, что это – и намного больше – сделал Алексей Герман-старший в «Моем друге Иване Лапшине» (1984). Что интересно, персональная ретроспектива Каневского включала незаконченную картину «Ать-два» (1995) – комикс о военной службе в СССР, предвосхитивший стилистику «ДМБ» Ивана Охлобыстина и Романа Качанова (2000), но в России до сих пор неизвестный. Иными словами, за границей Каневского оценили за то, в чем он не был первопроходцем, а в России не оценили за то, что он действительно открыл.

"