Posted 6 декабря 2009,, 21:00
Published 6 декабря 2009,, 21:00
Modified 8 марта, 07:17
Updated 8 марта, 07:17
Впервые он появился на экране в «Молодой гвардии» (1948) Сергея Герасимова в роли Володи Осьмухина, но не стал звездой, как его коллеги Инна Макарова и Сергей Гурзо. Через роль в «Максимке» (1952), где он сыграл царского офицера, многие заметили его мужскую красоту и неординарные актерские данные. Но славы ему пришлось дожидаться еще пять лет – до того, как Станислав Ростоцкий выбрал его на роль широкого деревенского парня в фильме «Дело было в Пенькове» (1957) – белозубого и озорного «первого парня на селе», но с поломанной государством судьбой: во время оттепели такие роли впервые стали возможны.
Затем последовали «Чрезвычайное происшествие» и «Мичман Панин», после которых его стали сравнивать с «первым любовником» тогдашнего советского кино Олегом Стриженовым. «Оптимистическая трагедия» (1963) показала, что он способен играть с яростью и страстью, но этому не суждено было воплотиться в образы, поскольку в 1965 году ему волею судьбы выпала роль Андрея Болконского, единственное открытое проявление чувств которого произошло в момент, когда он на Бородинском поле подхватил знамя и бросился вперед подобно Наполеону на Аркольском мосту.
Известно, что роли влияют на тех, кто их исполняет, но в данном случае это было не просто влияние – Тихонов стал Болконским настолько, насколько это было возможно в советское время. Выдержанно-благородный Мельников из «Доживем до понедельника», лучший учитель советского кино, с потаенной грустью в глазах – не кто иной, как тот же князь, переживший любовь Наташи Ростовой и уже не решающийся на новое чувство.
Тихонов иногда играл больше, чем вложено в роль сценаристом и режиссером, и даже больше, чем понимал сам и мог выразить словами (оттого и был немногословен). Так и кажется, что будь его воля, вместо рассказа о лейтенанте Шмидте мы услышали из уст Мельникова нечто такое, за что бы его погнали из педагогов с волчьим билетом за антисоветские высказывания. И это – у Тихонова, чей голос в 70-е и 80-е годы стал ассоциироваться с голосом, который советской власти очень хотелось выдать за свой, и про которого даже рассказывали анекдот, что у него на руке есть наколка «Слава», которую ему как-то посоветовали дополнить до «Слава КПСС».
Сдержанность и закрытость стали именно теми качествами, благодаря которым его пригласили сняться в самой прославленной своей роли, благодаря которой его герой впервые стал подлинно народным, то есть попал в фольклор. Откуда взялась в Тихонове-Штирлице рефлексивная интонация, на пародировании которой построена добрая половина анекдотов «про Штирлица и Мюллера»? Да все оттуда же, от Болконского, этого великого интеллектуального и трагического героя русской литературы. В сериале она лишь упрощена до почти учебного уровня. Но главная причина всеобщего успеха Штирлица была, конечно, в том, что он внушал доверие всем – и Гитлеру, и Борману, и Брежневу с Андроповым, и даже советским интеллигентам, которые внутренне чувствовали себя среди коммунистических бонз совершенно так же, как тот среди нацистских.
Конец 80-х и 90-е годы еще раз переломили актерскую судьбу Тихонова и отвели ему соответствующие роли – роли людей, оказавшихся не в ладу со временем. Рефлексивная интонация его персонажей меняется на неуверенную, даже растерянную. Высшим выражением этой растерянности стала почти комическая роль профессора в «Утомленных солнцем», на которую Никита Михалков выбрал его с обычной для себя снайперской точностью – то ли придуривающегося, то ли в самом деле ничего не понимающего старика, задающего чекистам не поймешь, наивные или издевательские вопросы. И сам Господь в исполнении Тихонова в фильме Эльдара Рязанова «Андерсен» ничуть не похож на Вседержителя – это очень старый, очень добрый и не очень уверенный в себе небожитель. Но все же до роли Бога Тихонов дожил.
МНЕНИЕ УЧАСТНИКА