Барышников балет не снимает

Пушкинский музей давно замечен в особой страсти: он любит художественные увлечения людей выдающихся, но профессионально не связанных с изобразительным искусством. Этому своеобразному альтер-эго, «второму призванию», посвящена и выставка проходящего ныне фестиваля «Декабрьские вечера». Выставка Барышникова уже экспонировались во многих городах США и Европы. В России тридцать работ мастера увидят впервые.

Сам танцовщик называет свои фотографии спонтанным визуальным монологом о его жизни. Он предпочитает работать в черно-белой технике, тонко чувствуя нюансы этого искусства света и тени, хотя на выставке представлено и несколько очень ярких цветных фотографий. Балет он почти не снимает (лишь портреты на репетициях). Пейзажи, натюрморты, жанровые сцены, знакомые и незнакомые лица, полные любви и мягкой улыбки портреты детей – вот что привлекает его внимание.

Мир фотографий Барышникова прост и поэтичен, он не боится быть банальным (фотография Эйфелевой башни сквозь залитое дождем стекло, и рядом костер, языки пламени которого почти точно повторяют ее очертания – такое делают студенты на спецкурсах). Центром экспозиции, несомненно, является великолепный двойной портрет стремительно идущих Иосифа Бродского с женой Марией, с которыми дружил Барышников. Это один из последних снимков поэта. Он стал уже хрестоматийным, мы видели его и раньше, даже не подозревая, кто его сделал.

В своем предисловии к выставке Михаил Барышников рассказывает, как пришло к нему увлечение фотографией и как были сделаны некоторые кадры. Пристрастие он объясняет просто – это память детства. «В Риге, где я рос, превалировал серый цвет. Море, свет, даже погода была окрашена гаммой мягких оттенков золы, бледными отсветами серебра и бесконечными вариантами свинцово-сине-черной краски. Добавьте к этому закопченные, влажные от дождя здания, и все это составит игру света и тени на полотне городского пейзажа. Даже интерьеры, по крайней мере те, что я помню из моего детства, странным образом лишены цвета, как будто их напечатали черной типографской краской, а затем отретушировали в стиле раскрашенной литографии».

А непосредственным толчком к фототворчеству стала поездка в Таиланд. Друг-фотограф почти насильно вручил ему фотоаппарат и пару десятков черно-белых пленок. И мир открылся танцовщику другой, неизвестной и увлекательной стороной: «Возможность визуальной поэзии волновала. Я стал ее пленником».

Много лет назад, оставшись после гастролей в Канаде, Барышников сказал, что никогда больше не вернется в СССР. Обещание он сдержал. Но страны такой больше нет, и друзья надеются, что увидят Михаила в России. Эта выставка – первый шаг к возможному приезду.