Иосиф Кобзон: «У меня наград – два чемодана»

– У вас все стены кабинета увешаны фотографиями. На них много людей, которые сегодня в опале у власти…

– В моих фотографиях – моя биография. И даже те, с кем я расстался навсегда по разным соображениям, есть часть моей жизни. У меня есть дальняя комната – комната печали. Там фотографии тех, кто ушел из жизни. А здесь, в этой комнате, собраны все, кто были и есть в моей жизни. В том числе и Березовский. Он был в моей биографии. И нужно всегда относиться с уважением к истории своей жизни. Вот Лайза Миннелли, вот Хулио Иглесиас... Я смотрю на их фото и вспоминаю, как я с ними пел. Мои встречи с президентами, с Папой Римским, с Патриархом. А это фотографии моих самых близких людей – моей мамы, моих детей, моих внучек. Естественно, Юрий Михайлович Лужков. Самый интересный и умный человек, которого я встретил в жизни. Вот кто бы мог подумать, что вчера он придет играть в нашу сборную ветеранов по футболу между Грузией и Россией? А он не только сыграл и забил три гола, но он решил отыграть один тайм за Россию, а второй – за Грузию.

– Еще у вас есть целая коллекция наград, и в ней я обнаружила свидетельство того, что вы, оказывается, атаман Донского казачьего войска…

– Я еще и генерал-полковник казачьего войска Днепровского. Я благодарю казаков за доверие, но я прекрасно понимаю, что все это символика. Как и то, что я кавалер всех степеней шахтерской славы. Но я никогда не надеваю этих наград, которых у меня два чемодана. Потому что я буду выглядеть, как пижон, если рядом со мной будет шахтер, который всю жизнь отдал шахте и у которого эти ордена заслужены потом и кровью. Иногда я ношу только государственные награды.

– На одной из грамот очень даже не символичная надпись, а довольно конкретная, хотя и таинственная: «Иосифу Кобзону в благодарность за содействие в решении задач, возложенных на Вооруженные силы России». Датируется прошлым годом. Что это были за задачи?

– Я уже 25 лет возглавляю общественный совет Главного управления внутренних дел Москвы. Много лет руковожу фондом «Щит и лира» помощи семьям погибших сотрудников ГУВД. Постоянно выступаю перед армейскими частями. Потому что слова «Армия – душа народа» – они не пустые. Да, изменился политический режим, но армия-то осталась. Я должен прийти домой и спать спокойно, зная, что мои внучки, а у меня их пять, защищены. А для этого защитники должны понимать, что они защищают, они должны чувствовать любовь страны, любовь народа. Я сожалею о том, что в новой, демократической России исчезли старые формы общения между армией и народом, армией и артистами. В советское время не нужно было заставлять артистов приезжать к воинам, чтобы дать нашим защитникам возможность немного отдохнуть, получить положительные эмоции. С большим энтузиазмом мы ездили на многочисленные шефские концерты и к воинам, и к рабочим, и к студентам. Ездили с открытой душой, и говорить о деньгах было неприлично. А сейчас рыночная система настолько развратила наш актерский цех, что просить артистов ездить на встречу с военными можно только за деньги.

– Сорок пять лет назад у вас был первый тур по стране…

– Никаких туров сорок пять лет назад я не делал. Я тогда гастролировал. Это разные совершенно вещи! Мои первые гастроли начались немного раньше, сорок шесть лет назад, по Дальнему Востоку и Сибири – от Хабаровска до Новосибирска. Все началось с Братской ГЭС, где я выступал вместе с Гребенниковым, Пахмутовой и Добронравовым. Мне было очень интересно. География гастролей у меня была потрясающая. Я всегда составлял такие гастрольные маршруты, чтобы не осталось ни одного уголка в той великой стране, где бы я не побывал. Называйте любой уголок, если вы помните географию страны, и я скажу, что я был и там. Я пел для островитян даже на Командорских островах. Фотографировался на могиле Беринга, и все население островов – 800 человек – пришло ко мне на концерт. Потому что им тогда не нужно было отдавать целую зарплату за концерт. Билеты стоили от 50 копеек до двух с половиной рублей. Или вообще я работал бесплатно. Сил тогда, конечно, было побольше. Я в Советском Союзе был родоначальником «сдвоенных» и «строенных» сольных концертов в день. И все равно получал от работы удовольствие: новые города, новые встречи, новые ощущения. Я никогда не позволял себе спать до начала концерта. Утром я узнавал, где и какие в этом городе достопримечательности, и шел их осматривать. Всегда посещал исторический музей и памятники истории. Если это было лето, выезжал на природу. Я все время жил активно. Если вы называете это гастрольным туром, то я скажу вам, что он длится и по сей день. Вот уже пятьдесят лет.

– Как вам кажется, есть ли разница между вашими зрителями тогда и сейчас?

– Конечно. Тогда совершенно другое было духовное общество. Хает сейчас ваша братия тот период, а в нем было столько полезного, столько интересного! Сейчас люди бегут с Дальнего Востока, из Сибири. Конечно, бегут. Они не востребованы. А тогда молодежь сотнями тысяч уезжала на комсомольские стройки – на БАМ, в Братск, Усть-Илимск… Они интересно жили, обустраивались, женились и рожали без всяких призывов сверху. Потому что они были другие люди, для которых понятия «романтика» и «любовь» были не пустым звуком. А сейчас ничего этого нет. И у молодежи там, на востоке, выбор – или спиваться, или уезжать туда, где бьет жизнь. Вот мы хаем комсомол, но сейчас-то у нас нет организации, которая бы объединяла молодежь. Разве мешали кому-то строительные отряды, когда студенты вместо того, чтобы болтаться и пьянствовать, строили и зарабатывали деньги? Конечно, тогда была другая жизнь и другой зритель. Не было эпидемии наркомании. Проституция была, но мы не экспортировали наших самых красивых девушек в Европу и не продавали их, как скот, как живой товар. Мы не позорили страну. Алкоголизма в таком объеме не было. Да, Россия всегда пила. Но не травила себя денатуратами. Много сегодня того, что я бы уничтожил. И много того, что я бы из того периода взял в этот. Да, я за Советский Союз в том периоде. Но я прекрасно понимаю, что он уничтожен и его уже никогда не будет. Молодежь сейчас никому не нужна. У нас в правительстве нет даже комитета по делам молодежи. Мы разделили молодежь на какие-то политические коммуналки, по которым она шатается, не зная, куда приткнуться: там фашисты, здесь экстремисты…

– Была бы у нас перестройка, если бы это зависело от вас?

– Вы знаете, я, например, никогда не перестраивался. Я пел всегда свой репертуар, и он от перестройки никак не менялся. Знаете, почему ко мне все время приходит публика на концерты? Я пою им поэзию. И не обманываю. Они мне верят. Знаете, что я вам скажу? Никогда никому не надо приспосабливаться. Надо быть верным своим принципам и своим устоям.

– Как вы считаете, можно сравнивать политическое руководство страны и крупный бизнес?

– Нет. Руководство страны должно создавать условия для экономического развития, в том числе и для частного капитала. Который должен развиваться разумно, но под контролем государства. А в период предыдущего президента была всеобщая распущенность, которая позволила недра страны раздать в частные руки, а теперь мы пытаемся все это собирать…

– А это не был специально организованный развал страны?

– Киссинджер был прав, когда говорил: «Не боритесь вы с Россией, она сама себя победит». Мы сами себя съели. Америка вмешивалась в наши внешние отношения, но во внутренние дела она не вмешивалась. Мы сами отдали частным лицам нефть, газ, алмазы, уголь и металлургию.

– Причиной всего этого было желание верхнего эшелона…

– ...обогатиться. Владеть, а не управлять. Как вернуть это на круги своя? Путин один, при всем моем глубочайшем уважении к нему, не сможет. Общество должно осознать себя обществом. А государство – государством.

– Но вы же понимаете, что общество на сегодняшнем этапе вряд ли способно осознать себя гражданским институтом... А вот на государственном уровне вы, вращаясь в тех самых эшелонах, видели реальных патриотов, для которых на первом месте стоит карман государства, а уже на втором – свой?

– Много таких людей. Начиная от нашего президента, который настроен на то, чтобы общество наше жило лучше не только материально, но и нравственно. Вторым я бы назвал Юрия Михайловича Лужкова. Вы посмотрите, как Москва живет! А некоторые губернаторы, бездельники и разбойники, требуют, чтобы им дали столько же денег, сколько дают Москве. Пусть заработают. Пусть научатся зарабатывать их так, как зарабатывает Москва. Денег у всех практически достаточно. Только вот как они ими распоряжаются… Я представляю уже три созыва свой Агинский бурятский автономный округ. Он у нас лучший в России по развитию, несмотря на то, что маленький. Потому что не воровали, а отдавали все на развитие округа, строили детские сады, спортивные комплексы и дворцы искусств. Потому что культура, спорт и молодежь – это три главные силы, от развития и состояния которых зависит будущее страны. И если им не придавать значения, как это делается у нас сейчас в России, то будущего у страны не будет.

– А возможна реконструкция СССР?

– Нет. Его не реанимировать. Убито навсегда такое прекрасное явление, как пионерия. Кому и чем мешали пионеры? Пионерские лагеря? Дома пионеров? Где комсомол, который построил все, что у нас есть? А наши старики уже не ходят в поликлиники, потому что у них нет денег платить за лечение. Да, в СССР была плохая сфера обслуживания. А сейчас сервис хороший. Но только для избранных лиц.

– Невозможно, чтобы страна с такой историей, пережив новый коллапс, умерла.

– Я должен вам сказать, что наш народ непредсказуем. Я не хочу сказать, что мы приближаемся к очередному коллапсу. Но состояние общества сегодня очень плохое. Будет ли продолжать новый президент намеченную Путиным линию, или станет мучительно искать свою? Сейчас трудно предсказать будущее страны. Очень тревожно, но все-таки хочется быть оптимистом.

СПРАВКА

Иосиф КОБЗОН родился 11 сентября 1937 года в городе Часов Яр Донецкой области Украины. В 1956 году окончил Днепропетровский горный техникум по специальности «буровик-разведчик». В 1958–1963 годах учился в Государственном музыкально-педагогическом институте имени Гнесиных. В 1975-м окончил Университет марксизма-ленинизма при МГК КПСС. В 1956–1959 годах служил в рядах Советской Армии, в том числе, в конце второго года, в ансамбле песни и пляски Закавказского военного округа. В 1959–1962 годах – солист Всесоюзного радио; в 1962–1989 годах – солист «Москонцерта». С 1989 года – солист, художественный руководитель концертно-зрелищной дирекции «Москва». В 1990–1997 годах – президент АО «Московит». С 1984 года – художественный руководитель вокально-эстрадного отделения ГМПИ им. Гнесиных; руководитель кафедры вокалистов Российской академии музыки им. Гнесиных (до 1997 года), профессор. Депутат Верховного совета СССР (1989–1991), с 1997 года – депутат Государственной Думы второго, третьего и четвертого созывов, председатель комитета Госдумы по культуре (с 2003 года). Народный артист СССР, лауреат Государственной премии СССР (1984). Народный артист Украины, Дагестана, Ингушетии, заслуженный артист Чечено-Ингушской АССР. В августе 2003 года Иосифу Кобзону был открыт памятник в Донецке.