Полотна славы

Для российской сцены этот случай обнародования и продажи семейных реликвий – новость. Однако в мире давно уже стало обыденностью то, что знаменитости за миллионы собирают антиквариат, а затем перепродают его за еще большие миллионы.

После смерти в апреле этого года виолончелиста и дирижера Мстислава Ростроповича, его супруга Галина Вишневская, по ее собственным словам, решила исполнить волю покойного и продать их зарубежный антиквариат. Семья хотела окончательно перебраться в Россию, и шедевры в «русских домах» Парижа и Лондона были уже не так актуальны. Как выясняется, их художественная коллекция стала складываться в Париже в 1978 году сразу после лишения музыкантов советского гражданства. Тогда уже стало понятно, что артистам в Россию так просто не вернуться, поэтому коллекцию пришлось создавать в отдельно взятой квартире. Так и возникло семейное увлечение: покупка редких картин XIX – начала ХХ веков на западных аукционах, а также выискивание по антикварным магазинам и галереям редчайшего императорского фарфора (личное увлечение Галины Павловны).

В итоге, уехав из Союза с одной виолончелью, собакой и двумя чемоданами одежды, великие музыканты собрали произведений искусства по скромным оценкам на 40 млн. долларов. Понятно, что с 70-х и даже с 90-х годов многие вещи, купленные за одну цену, сегодня подорожали втрое, а то и вчетверо. Например, редкую картину Рериха «Сокровище ангелов» (написана она художником в 1905 году, еще до его тотального погружения в Восток) Ростропович купил на том же «Сотбисе» чуть менее чем за 500 тыс. долларов. Теперь ее выставляют с начальной ценой примерно в 2 млн. долларов.

Суть, однако, не в заоблачных ценах, а в качестве (пять лотов начнут продавать с 2 млн. долларов). Дирекция «Сотбиса» признается, что за много лет они впервые сталкиваются с частной коллекцией русского искусства такого размаха и уровня: 20 уникальных картин Репина, редчайший этюд Иванова к его «Явлению Христа народу». О фарфоре и говорить страшно – что ни предмет, то из гостиной или столовой царской фамилии. Впервые знаменитая семья выставляет на торги не одно-два произведения, а фактически всю свою меценатскую историю. До Галины Вишневской ни один российский бизнесмен или артист не позволял себе открыто выходить на аукцион со своими шедеврами. Здесь и боязнь обнародовать доходы, но еще большая боязнь обнародовать свои вкусы. Собирал Айвазовского, а признавался, что нравится авангард.

Между тем на Западе среди звезд покупка и продажа картин стала еще одной составляющей имиджа и пиара. Едва ли не одновременно с Вишневской английский актер Хью Грант объявил о продаже части своих раритетов. Аукцион «Кристис», например, 13 ноября собирается выставить грантовский портрет Элизабет Тейлор, созданный Энди Уорхолом в 1963-м, и просит за него 30 млн. долларов. Хью Грант не скрывает своих предпочтений – он скупает то, что советуют друзья: Уорхол и поп-арт были в моде, так и попали в его коллекцию. Кстати, до Гранта американских художников из своего собрания распродавал Стив Мартин. И особенно выиграл на редкой картине Эдварда Хоппера, получив в результате торгов 27 млн. долларов (против двух некогда заплаченных).

Другой актер, готовый расстаться в октябре со своими сокровищами, – Ален Делон. Он, как выяснилось, с 80-х годов собирает картины двух направлений: американской группы «Кобра» (особый вид лирической абстракции) и мастеров парижской школы тех же лет. Правда, Делон пока не созрел к продаже его любимых французов XIX века (Жерико и Делакруа).

Что касается сокрытия своих вкусов и предпочтений, то сегодняшние селебритис уже не переживают из-за этого вопроса, как в старые добрые времена. Например, Фрэнк Синатра нередко скрывал, что любит абстракцию. Он и сам брался за кисть для создания абстрактных полотен. Лишь его дочь Барбара Синатра недавно выставила как семейную коллекцию непонятных ей картин, так и произведения отца.

Зато певица Шер, меняя особняки, не чурается распродавать имущество вплоть до самых странных и вычурных вещей. На торгах «Сотбис» в октябре 2006 года были, в частности, проданы две ее антикварные кровати (по 84 тыс. долларов), несколько канделябров. И, наконец, несколько картин XIX века такого махрового салона, что критики всякий раз прыскали, когда очередную «Девушку в мехах» выносили для всеобщего обозрения.