Алвис Херманис

– В предфинальной сцене вашего спектакля на экране телевизора, который смотрят ваши герои, появляется Владимир Путин. Это сделано сознательно?

– В моем спектакле собравшиеся вместе соседи по коммуналке смотрят новости. Обычно мы стараемся включить те новости, которые реально идут по телевидению. Это дает определенную связь происходившего на сцене с реалиями дня сегодняшнего. Здесь, в Вене, мы дали те новости, которые записали накануне отъезда на фестиваль. Что же касается положения русских стариков, то в нашей постановке действуют люди разных национальностей. У нас есть русская пара, латышская пара. Наконец, одинокий старик, в котором латышские зрители легко опознают бывшего легионера. Он – из тех латышей, кого в 1944 году насильно записывали в латышский легион немецкой армии. Все эти люди живут вместе. И, как вы видите, их старость не слишком отличается…

– В спектакле вы довольно беспощадно обходитесь со своими героями. Как отнеслись к нему сами латышские и русские старики?

– На первый просмотр мы позвали рижских пенсионеров. И они много смеялись, сидя в зале. Потом сказали, что старость действительно смешна. Сегодня стариком быть плохо. И я могу сказать, что старость не в моде. Раньше в традиционном мире старики были хранителями традиций, мудрости… К ним приходили за советом. А сейчас о них забывают и правительства, и дети… Я не согласен, что изображаемая в моей постановке старость – удел только жителей Латвии. Мне кажется, что мы говорим о более общей проблеме. О проблеме старости в сегодняшнем мире.

В Америке дома престарелых оснащены всеми чудесами комфорта, но разве от этого их обитателям жить легче, чем нашим старикам? Если бы пришлось ставить спектакль про американских или европейских пенсионерах, то поменялись бы, мне кажется, только декорации – суть осталась бы та же... Меня всегда огорчает, когда зрители замечают только социальную точность постановки и пропускают ее философский, экзистенциальный смысл. Проблему коммуникации, проблему человеческого одиночества. Проблему взаимоотношений человека и мира. Это проблема для любого возраста, просто в старости все это проживается острее.

– Обычно декорации к каждому спектаклю создаются специально. Глядя на антураж вашего спектакля, кажется, будто все эти старые вещи – подлинные. Как вы собрали столь разнообразную коллекцию обломков прошлой эпохи?

– Какие-то вещи мы принесли из дома, многое купили у хозяев старых квартир, что-то нашли на помойке. У нас не было списка вещей, которые нам необходимы. Но было общее представление о предметах, в которых сохраняется стиль эпохи. Их мы и отбирали. И собранные вместе они создали подлинную среду обитания. Дали обстановку, которая помогает путешествию в поисках утраченного времени.

– Вас до сих пор мучает ностальгия по временам Советского Союза?

– Как любого человека, меня мучает ностальгия по прошлому. Но это не значит, что я хочу вернуть 70–80-е годы.

– Почему вы решили поставить спектакль без текста?

– Мне кажется, что в этой постановке текст бы только мешал. Спектакль воспринимается зрителем на особом, невербальном уровне. И я рад, что он оказался понятным людям очень многих стран.

– Почему вы выбрали на роли стариков молодых актеров?

– По-моему, было бы очень сложно воспринимать спектакль, если бы стариков играли по-настоящему старые актеры. Театр – это все-таки не реальность, а игра. Не возникало бы ощущения игры и радости от этой игры. И если актер убедительно изображает старика – это доставляет радость. А если актер – сам старик, то игра исчезает. Впрочем, я надеюсь, что «Долгой жизни» суждена долгая сценическая жизнь. И тогда молодые исполнители успеют состариться, и им придется искать другие пути для существования в этой постановке.

– Собираетесь ли показать этот спектакль в России?

– Да, была идея гастролей в Москве следующей весной. Но пока у нас очень плотный график. Не хотелось бы загадывать – об этом лучше поговорить, когда планы станут определеннее.

СПРАВКА

Алвис ХЕРМАНИС родился в 1965 году. Закончил театральное отделение Латвийской государственной консерватории. В 1995 году стал главным режиссером Нового рижского театра. Самые известные постановки Херманиса – «Чайка», «Пиковая дама», «Аркадия», «Ревизор». Ставил спектакли «Город» и «По По» по произведениям Евгения Гришковца, «Shauspielfrankfurt» – по скандальному роману Владимира Сорокина «Лед». Херманис самостоятельно разрабатывает тексты своих спектаклей, а также занимается сценографией, часто выступает и как актер. Работы Херманиса неоднократно получали признание на международных театральных фестивалях в Литве, Эстонии, Польше, России, Канаде, Америке и России.