Директор музея архитектуры Ирина Коробьина

– Ирина Михайловна, говорят, что реставрация знаменитой усадьбы Талызиных на Воздвиженке, которую занимает музей, вновь откладывается?

– Да, причем на 2018 год. Но наше здание – уникальный памятник истории и культуры – находится в таком катастрофическом состоянии, что существует реальная угроза полной его утраты. Еще Владимир Александрович Резвин, который был директором музея в перестроечные годы, рассказывал мне, что когда он принимал дела – а это было четверть века назад – его предупредили: имейте в виду, что стена главного усадебного дома буквально падает на Воздвиженку. С тех пор ее так и не укрепили. Хотя о чем мы говорим? Последний раз ремонтные работы – ремонтные, а не реставрационные – проводились здесь в 60-е годы прошлого века. Флигель «Руина» уже давно в руинированном состоянии. Решение Давида Саркисяна, моего предшественника, превратить его в выставочное пространство было, безусловно, креативным. Сегодня «Руина» – одно из самых модных, посещаемых и востребованных мест в столице. Однако оно нуждается в срочных противоаварийных мерах. Нас же не только отодвинули на шесть лет, что, видимо, означает в никуда, но и в шесть раз сократили финансирование. Иными словами, если ситуация не изменится, ни о какой научной реставрации речь идти не может. На запланированные 450 млн. рублей (вместо 2, 9 млрд. рублей) невозможно провести даже примитивный ремонт.

– Понятно, что разворачивать постоянную экспозицию музею просто негде. И появится она не скоро. Даже странно, что до сих пор никто не озаботился тем, что уже второе поколение москвичей, не говоря о гостях столицы, не имеет реального представления об уникальных коллекциях и фондах музея, которые составляют славу русского искусства.

– Именно поэтому мы решили сделать своеобразную заявку на постоянную экспозицию – показать публике модель Большого Кремлевского дворца, которая, безусловно, является национальным достоянием, а многие называют ее восьмым чудом света. Модель создал Василий Баженов, по велению Екатерины Великой проектировавший Кремлевский дворец. Его идея по тем временам была исключительно радикальной – снести кремлевские стены и окружить территорию Большим Кремлевским дворцом. И модель он создал наглядную и внушительную – 17 метров в длину, порядка 10 в ширину и выше человеческого роста. Уже в XVIII веке, когда ее только собирали и монтировали, она превратилась в легенду – к модельному дому выстраивались огромные очереди, чтобы посмотреть на это чудо. Пока всю модель мы не сможем показать, во-первых, потому что ее фрагменты находятся в разном состоянии, во-вторых, для того чтобы представить ее во всем великолепии, необходимо строительство или сооружение отдельного павильона. Мы расчистили бальный зал в усадьбе, который долгое время использовался как складское помещение, чтобы выставить фрагменты. Этой акцией мы хотим напомнить, что в музее хранятся уникальнейшие вещи, которые в течение двадцати лет никто, кроме сотрудников музея, не видел. Кроме этого, мы готовим выставку «Музей архитектуры – новое пространство», в которой представим славное прошлое нашего музея и перспективы его развития.

– И каковы же они?

– Концепция развития музея включает четыре стратегии. Первая – градостроительная. В районе, где расположен музей, сосредоточены известнейшие музеи столицы и, пожалуй, самые знаменитые исторические здания, причем расположены они в пешеходной доступности друг от друга. Если связать их системой архитектурных пешеходных маршрутов, мы получим уникальную историко-культурную территорию в центре Москвы, у стен Кремля. Своего рода музейный кластер. Подобные территории существуют во многих просвещенных культурных столицах мира и составляют славу этих городов. Центр Москвы тоже обладает огромным потенциалом, но он недружелюбен и к туристам, и к жителям. Он принадлежит скорее не людям, а организациям и транспорту. Между тем у этой проблемы есть вполне простые решения, не требующие серьезных затрат. Но если вложиться по- настоящему, то у Москвы наконец-то появится шанс создать среду, образцовую по своим художественным достоинствам и культурному качеству. Кстати, это наиболее эффективный путь реализации программы развития туризма в Москве на 2012–2016 гг., в которой культурно-познавательный туризм обозначен как приоритетный. Вторая стратегия – архитектурная – предполагает тесное взаимодействие с городской средой. Скажем, наш замечательный музейный дворик превратится в выставочное пространство для скульптур из фондов музея. Для соседнего дворика по Староваганьковскому переулку совместно с бюро «Проект Меганом» разработан экспозиционный городской стеллаж – с антивандальным стеклом. В нем будут выставлены предметы из лапидария – высокохудожественные фрагменты разрушенных памятников, которые сотрудники музея с 1930-х годов собирали, вывозили и хранили на свой страх и риск. Социо- культурная стратегия – это прежде всего образовательные программы, причем не только и даже не столько для специалистов. Как мне сказал однажды Ханс Халляйн, мировая знаменитость, в Австрии невозможно построить какую-то дрянь, потому что средний уровень архитектурной культуры населения достаточно высок. В России, и в частности Москве, он очевидно низкий. Но у людей уже появляется потребность разобраться в современных градостроительных тенденциях, понять, как должна быть организована среда их обитания. Наши лекции, экскурсии всегда проходят с аншлагом. Конечно, мы мечтаем открыть детский архитектурный центр. Но пока такой возможности нет. Нет даже возможности, как вы знаете, организовать нормальное хранение экспонатов. 20 лет назад, когда музей выселили из Донского монастыря, лишив его шести тысяч квадратных метров, экспонаты перевезли на Воздвиженку, где и без того было тесновато. Тем не менее посещаемость музея за последнее время выросла в два раза. И мы очень этим гордимся.

– Ирина Михайловна, вы долго и успешно занимались продвижением идей и трендов современной архитектуры. Как этот опыт может быть использован в музее, основная функция которого все-таки хранить минувшее?

– Здесь нет противоречия. Тем более что традиционное представление о предназначении музеев стремительно меняется. Музей, безусловно, должен стать центром, где генерируют и продвигают модели архитектурного будущего России. Разумеется, они вырастают не сами по себе, а на основе прошлого. Музей же хранит «генофонд» русской архитектуры. Мы уже провели конкурс среди молодых архитекторов «Пространство современной архитектуры», который вызвал большой интерес. Собственно, это даже не нами придумано. Еще Алексей Щусев считал, что музей должен влиять на архитектурную ситуацию в стране.

– Щусев также мечтал, что со временем филиалами музея станут выдающиеся памятники истории и культуры. Есть ли какие-то перспективы воплотить этот завет великого архитектора?

– Увы, никто не торопится передавать нам даже соседние здания – тоже памятники истории и культуры. Но есть целый ряд институций, с которыми, как говорится, по судьбе у нас установились «родственные» связи. Например, Донской монастырь, новый настоятель которого отец Кирилл, человек образованный и просвещенный, с пониманием относится к идее, что музей Донского монастыря целесообразно создавать в диалоге с Музеем архитектуры. На территории монастыря по-прежнему находится ряд наших экспонатов. Например, пантеон – надгробные памятники, а также фрагменты нашего лапидария, вмонтированные в стены Донского монастыря. Как вы знаете, наш музей получил в подарок от президента фонда «Русский Авангард» Сергея Гордеева половину прав собственности на легендарный дом Мельникова, который сам по себе с мемориальной обстановкой является предметом музейного экспонирования. Мы оформили ее в оперативное управление и сегодня прорабатываем с Минэкономразвития и Росимуществом проект мирового соглашения, учитывая, что наследницы – внучки великого архитектора – более шести лет находятся в судебном конфликте. Наш «близкий родственник» – музей МАРХИ обратился к президенту РФ с просьбой о статусе филиала Музея архитектуры и вместе с этим о передаче под размещение коллекции «московской архитектурной школы» дома Казакова в Златоустинском переулке, где сегодня просто бомжатник… Есть у меня и еще одна мечта. На станции метро «Спортивная» уже много лет существует народный музей Метрополитена, о котором в сущности никто не знает. Если объединить финансовые возможности Метрополитена и наши фонды – а у нас фантастическая коллекция по метро, в которой только 1500 неопубликованных эскизов, графики, – мы сможем создать поразительный музей. Так, шаг за шагом, сложится сеть музеев, осуществляющих единую культурную политику. И от этой музейной интеграции выиграют не только все участники «сети», но, прежде всего, культурная ситуация в столице и стране.

– Ирина Михайловна, вы руководите музеем всего полтора года. Что для вас оказалось во-первых, самым важным и, во-вторых, самым трудным?

– Самым важным – наконец-то получить правоустанавливающие документы. На это ушло полтора года упорнейшей работы. Кроме этого, проработать и представить в Министерство культуры документы на участие в целевой Федеральной программе «Культура России». Мы работали, как одержимые, но все успели в необходимые сроки. Поэтому то, что нас так радикально отодвинули, воспринимается и как профессиональная, и как личная драма. Но главное – памятник настолько ветхий, что может рухнуть, не дождавшись начала финансирования по своему спасению. А самым трудным ?.. Нам не дают работать! Проблемы этого музея копились десятилетиями. Их можно решить – и, думаю, я понимаю, как. Но нужна сплоченная команда единомышленников. И все это требует времени и серьезных усилий. А у нас с апреля прошлого года – как раз исполнился ровно год моей деятельности в качестве директора – сплошные проверки. За 12 месяцев их уже прошло 14, в настоящее время идет параллельно еще 3. С одной стороны, такое пристальное внимание даже льстит – тем более что ничего противозаконного в деятельности новой дирекции эти проверки не выявили. С другой – в таких условиях работать практически невозможно. Мы вынуждены трудиться круглосуточно – как часть бюрократической структуры, но отнюдь не как учреждение культуры. Тем не менее мы возродили ученый совет, который состоит из уважаемых специалистов, известных архитекторов и музейщиков. 2012 год будет посвящен древнерусской архитектуре, и, видимо, не надо объяснять, как это важно. Кроме того, сделаем выставку московских генпланов, приурочив ее к объявленному конкурсу на «Большую Москву». В сентябре представим в выставочном формате нашу концепцию развития Государственного музея архитектуры имени Щусева и постараемся, чтобы ее посетило как можно больше людей. Если мы действительно хотим занять достойное место в ряду мировых культурных столиц, именно наш музей может в немалой мере этому способствовать.