Posted 5 августа 2008,, 20:00

Published 5 августа 2008,, 20:00

Modified 8 марта, 07:49

Updated 8 марта, 07:49

Два часа на электрическом стуле

Два часа на электрическом стуле

5 августа 2008, 20:00
В разгар «мертвого сезона», когда большинство драмтеатров закрыто, на московских подмостках продолжают выпускать антрепризные премьеры. Психологический триллер «Почтальон всегда звонит дважды» по роману американского писателя Джеймса М. Кейна – первая постановка бестселлера на российской сцене. Для антрепризы литератур

Джеймс М. Кейн прославился в 1930-е годы как писатель «секса и жестокости». «Почтальон всегда звонит дважды» – первый и самый знаменитый его роман – породил несколько экранизаций в стиле «нуар» и новое литературное направление – «крутой детектив», которым увлекались тогда все – от домохозяек до кинопродюсеров. Современники Кейна, не избалованные многочисленными фильмами а-ля «Бумер» и «Бригада», с упоением читали криминальную мелодраму о бродяге Фрэнке, роковой красотке из захолустной забегаловки Коре и греховной страсти, которая довела любовников до убийства безобидного мужа Коры – Ника Пападакиса.

Спектакль Александра Марина, увы, не выглядит столь же увлекательным. Все, за что критики хвалили роман Кейна – динамика, скорость, крутые повороты сюжета, – было уничтожено инсценировкой. Марин перенес финал в начало спектакля, сразу раскрыв развязку: горе-любовница Кора мертва, а любовника Фрэнка ждет электрический стул. «В отличие от романа весь спектакль – это растянутая на два часа секунда героя в момент его казни на электрическом стуле», – сказано в программке. Надо сказать, что «растянутая» – здесь слово ключевое. Затея с убийством мужа и последующая расплата за преступление разворачиваются чудовищно долго, с паузами, перекурами (главный герой успевает выкурить около пяти сигарет) и танцевальными вставками работы хореографа Антона Варфоломеева. Временами диалоги Коры и Фрэнка напоминают двухтысячную серию «Санта Барбары». Оттого с каким-то радостным чувством ожидаешь сцены казни: настолько герои успевают надоесть своими ссорами, истериками и мелодраматическим занудством.

«Кейн помещает вас в шкуру то одного, то другого законченного мерзавца и неудачника, который никогда ничего не достигнет, – и заставляет вас переживать за них. Вы симпатизируете им и в то же время испытываете ужас и отвращение», – писал в предисловии к роману «Почтальон…» критик Том Вульф. Этот парадокс чувствуется и в спектакле. Сначала герои производят приятное впечатление: в исполнении Кирилла Сафонова и Эльвиры Болговой, больше известных киноролями, чем театральными работами, Фрэнк и Кора – безупречно красивая и по-сериальному страстная пара, их обаяние велико. Но вот совершается убийство, причем жертвой оказывается добродушный и жизнерадостный толстяк Пападакис (Роман Хардиков), чей единственный изъян – ожирение, – и восприятие тут же меняется. Парень в потертой шляпе вдруг кажется слишком сентиментальным и слабовольным, кошачьи повадки и тихий шепоток девушки из закусочной – слишком наигранными. Есть подозрение, что актриса долго репетировала перед зеркалом, чтобы продемонстрировать самые удачные свои ракурсы, а интонации разучивала с помощью диктофона. Игра Сафонова более естественная и непринужденная. Но и у него не хватает оттенков и красок, чтобы остаться интересным на протяжении всей мелодрамы.

События разворачиваются в Америке 1930-х годов. Сценография Натальи Бобрович и костюмы известного модельера Елены Супрун призваны изображать стиль арт-деко, поэтому все выглядит несколько ветхим и потертым, будто мы пересматриваем старенький голливудский фильм. В центре сцены – электрический стул и передняя часть капота машины, которая становится «оружием» преступления. По жанру «Почтальон» хочет казаться криминальной драмой, а то и психологическим триллером. Отсюда соответствующая атмосфера: в течение всего действа по сцене стелется дым, а фоном проходит то нежная, то тревожная музыка. Однако ни полноценного детектива, ни душещипательной мелодрамы всерьез у актеров не выходит: в ключевые моменты на сцену вываливает радостная массовка и танцует что-нибудь бодрое и веселое, чтобы зритель, не дай Бог, не заскучал. Здесь все немножко напоминает шарж, хоть и не смешной. Второстепенные персонажи появляются с единственной целью: развлечь любой ценой, для чего используются нехитрые приемы детских утренников. Дрессировщица Кора, словно маленькая девочка, забавляется с воздушным шариком. Помощник следователя забавно заикается и трясет от страха коленками. Полицейский не может сдержать слез при виде мертвой кошки – разумеется, игрушечной. А адвокат и прокурор соревнуются в изображении законченных мерзавцев, вызывая аплодисменты зала.

Вообще, режиссер до последнего не может определиться, какой театр ему ближе: переживания или представления. В результате не выходит ни того, ни другого. Для шоу элементарно не хватает средств – ни денежных, ни выразительных. А для настоящего психологического триллера нет практически ничего: ни эмоционального градуса, ни зловещей атмосферы, ни тайны, ради которой захочется остаться после антракта. В результате единственным зрелищем остаются метаморфозы любви в самых низких ее проявлениях: от похоти до предательства, от ненависти до мести. Итогом этой затянутой истории могло бы стать раскаяние, ведь должна же быть у «басни» хоть какая-то мораль? Но герои спектакля в отличие от героев романа признаются в полном своем безбожии. И перед поклонами режиссер их лишает «сладкого»: надежды на другую жизнь, что, в общем-то учитывая наши мучения и высокие цены на билеты, справедливо.

"