Posted 5 июня 2005,, 20:00

Published 5 июня 2005,, 20:00

Modified 8 марта, 09:34

Updated 8 марта, 09:34

Алексей Федорченко

Алексей Федорченко

5 июня 2005, 20:00
«Мы не полируем время»

– Алексей, когда вы просчитывали реакцию зрителя на свой фильм «Первые люди на Луне», то предполагали, что никто не заметит обман до финальных титров, или подразумевали, что фальсификацию зрители раскроют сразу?

– Мы хотели сначала обмануть всех, потом – раскрыться перед профессионалами на 15–20-й минуте, а для обычных зрителей оставаться достоверными до самого конца, когда идут титры с указанием исполнителей всех ролей. Это игровая картина – документальных кадров там почти нет.

– А вам не кажется, что ваш фильм нанесет удар по документальному кино, подорвет доверие к нему? Ведь если можно так тонко все сфальсифицировать, подумает обычный зритель, где гарантия, что в других документальных лентах говорят правду?

– Наверное.

– То есть вы рубите сук, на котором сидите как режиссер-документалист? Или «Люди на Луне» для вас – прощание с прежней профессией?

– Нет, с профессией документалиста я не прощаюсь. Просто выступил в другом жанре. Нечто подобное на Западе называют термином, который можно перевести как «насмешка над документом». Но я хочу подчеркнуть, что мы делали свой фильм без насмешки – с иронией, но без стеба. Это не постмодернистский фильм.

У нас другое внутреннее отношение к материалу и к эпохе. Мы делали фильм с любовью к этим людям и с сочувствием к их устремлениям, к их вере в построение коммунизма и в то, что мы будем первыми на Луне. Уважение к этим идеалам и заставило нас пойти на откровенную мистификацию. Мы сказали себе, что при всех проблемах социалистического строя наши отцы и деды были честными людьми.

– А как бы вы отнеслись к проекту полета на Луну, если бы действительно выяснили, что в 30-е годы такие работы велись?

– В те времена ведь на самом деле были разработки космических полетов. Сохранились эскизы лунных модулей. И если бы тогда была поставлена такая задача, над ней бы серьезно работали. Возможно, что проекты были неосуществимы, но ведь люди в них верили.

– То есть, по-вашему, вера заслуживает сочувствия независимо от того, к чему относится? Известно, что советская власть поощряла абсурдные проекты – скрещивание человека и обезьяны, выращивание апельсинов в тундре, микробов из тепла и сырости. Неужели вы отнеслись бы с сочувствием и к «опытам» Лысенко, и к «опытам» Лепешинской, и к абсурдной вере их сторонников в то, что законов и запретов генетики не существует, а воля может все?

– Боюсь, что да. И к этим опытам, и к повороту сибирских рек. Раз люди честно в это верили. Мы не полируем то время. У нас – и трагедия, и подвиг.

Мы не скрываем в фильме негативных сторон тогдашней действительности. Ведь всех героев ожидает крах – одних уничтожают, другие бегут и пропадают в безвестности. Но они были героями. Вы можете относиться к ним иначе, но для нас это так. Мы хотели по-доброму проститься с тем временем, никого не обвиняя.

– Мне показалось, что ваши герои не раскрыты как люди. Они не вызвали у меня никаких эмоций. Настоящие кролики – жертвы дикого эксперимента...

– У нас были сняты сцены, усиливающие эмоциональное впечатление, например, эпизод, где герой в кадре умерщвления его товарищей плачет. Но я их после размышления изъял. Мы не хотели ни слишком сильно прятать свой розыгрыш, ни сразу же его выдавать. Чтобы не было ни чрезмерного доверия, ни чрезмерного недоверия. Чтобы зрители были в состоянии делать самостоятельные выводы. Чтобы они сами догадались о правилах игры и решали, играть им по этим правилам или нет.

– Кстати, как отнеслись к тому, что вы сделали, космонавты?

– На премьере в Доме кино было человек тридцать из Звездного городка. Смотрели с интересом. А после просмотра ко мне подошел человек из их круга и сказал: «Все очень похоже на правду. Можете мне поверить: я должен был стать водителем лунохода». А вот Георгию Гречко не понравилось. Он сказал, что первым в космосе был Гагарин, а не наш Харламов, и напрасно мы мистифицируем публику.

"