Posted 5 мая 2005,, 20:00

Published 5 мая 2005,, 20:00

Modified 8 марта, 02:37

Updated 8 марта, 02:37

Станислав Говорухин

Станислав Говорухин

5 мая 2005, 20:00
Известный режиссер Станислав Говорухин часто называет себя человеком, который предпочитает идти против течения. Постановщик таких всенародно любимых фильмов, как «Место встречи изменить нельзя», «Пираты ХХ века», «Ворошиловский стрелок», Говорухин последние годы занят преимущественно социальными и политическими проблем

– Станислав Сергеевич, накануне Дня Победы естественно спросить у автора картины «Ворошиловский стрелок»: не снимает ли он что-нибудь на военную тематику?

– По заказу Первого канала мы недавно сняли фильм, назвали его «Рота». Но поскольку Федор Бондарчук уже снял «Девятую роту», нам придется придумывать новое название. Сейчас работаем над картиной «Не хлебом единым» по роману Владимира Дудинцева. На фоне современных лент с многомиллионными бюджетами мы снимаем за копейки – деньги на картину дали Министерство культуры и правительство Москвы. Но это достойная работа, поэтому уверен, что в прокате фильм... провалится. Ведь мой зритель в кино не ходит. Раньше я гордился сборами от своих картин, тем, что они пользовались успехом. Я был убежден, что у нас самая образованная, самая лучшая в мире публика. Но сегодня в кино ходят тинейджеры и яппи – 35–40-летняя дурь. Мне совершенно не хочется для них работать.

– Выходит, что ваша публика – это те, кому за 50?

– Нет. Моя публика – это те люди, которые не разучились читать, они воспитаны в советской школе и знают, например, об американской литературе больше, чем сами американцы. Мой зритель в кино не ходит, потому что у него, как правило, нет денег на посещение современного кинотеатра. Для моего зрителя противен сам запах этих кинотеатров, противны фильмы, которые там показывают, и противны люди, жующие рядом поп-корн. Вот что-что, а поп-корн у меня никак не монтируется с представлением о кино! Слава богу, что в театре и в консерватории пока не жуют поп-корн.

– Прошло 15 лет с тех пор, как вы сняли нашумевший фильм «Так жить нельзя». А так, как мы сегодня живем, жить можно?

– Стало еще хуже. Упаси господи, чтобы я мечтал о возврате советских времен. Но в те годы мы ведь мечтали о другом. Надеялись построить демократическую Россию, ради этого я и стал заниматься политикой. Но я же стал политиком не с приходом в Думу, а с моих выступлений в газетах, с моих документальных фильмов. Теперь мы построили криминальную страну. Мы думали, что совершаем демократическую революцию, а совершили криминальную. Нужно помнить историю: революции задумывают романтики, совершают фанатики, а ее плодами пользуются негодяи. Плодами демократической революции 1985–1991 годов воспользовались негодяи, а после буржуазного переворота 1991 года страной стали править просто жулики. Помните убийства в начале 90-х олигархов, сколотивших миллиардные состояния в течение года? Страну просто разграбили. Так, как сейчас, тоже жить нельзя. Я был убежден, что горбачевские реформы приведут к рождению новой демократической страны, а получилось то, что получилось. Поэтому потом я и снял «Великую криминальную революцию». Этот фильм, кстати, до сих пор не показал ни один телеканал.

– Я недавно узнал, что бывшие партийные работники приравнены к госслужащим и получают теперь соответствующую пенсию. В таком случае за что боролись в августе 1991 года? Что тогда вы защищали в Белом доме, если бывшие функционеры антинародной партии получают повышенную пенсию?

– Мы были одураченной публикой, потому что освобождали путь ворам и жуликам.

– Вы интеллигенцию называете одураченной публикой?

– Да, это всегда самая одураченная публика.

– Что, и Ростропович с автоматом тоже зря стоял?

– Я с ним в свое время поспорил на ящик шампанского, что он будет стыдиться того, что защищал Ельцина. Потом мы встречались несколько раз... Но разве он признается, что он делал это зря?

– Ради чего тогда погибли в 91-м трое парней?

– На них никто не нападал. Это они закрыли смотровые щели в танках и сами же под гусеницы попали. Может быть, они не были пьяными и обкуренными, но в это сложно поверить, потому что в те три августовских дня все были выпившие. То, что их никто специально не давил, точно известно. Никакого геройства в этом нет, да и танки уходили от Белого дома в свою часть. Вы лучше вспомните следующий переворот – октябрь 1993 года. Вот тогда танки действительно шуровали по Белому дому.

– В 1991 году вам предлагали пост министра культуры. Почему вы отказались?

– Я тогда подумал-подумал – ну какой из меня чиновник? Работать в парламенте действующим политиком – это одно, а руководить отраслью – совсем другое, это очень сложно. Кроме того, я знаю свой характер.

– А по депутатскому креслу не скучаете?

– Нет. Те три срока, которые я отбывал там, были очень активными. В 1996 году, когда я возглавил в Думе комитет по культуре, кинематограф находился в ужасающем состоянии. По «Мосфильму» бегали крысы. Представляете, женщина в одиночку не могла пройти там по коридору. Все студии были закрыты. Пустой «Мосфильм» – это было страшное зрелище. А студия «Ленфильм» или Киностудия имени Горького – еще в худшем состоянии: разруха, как после войны. Да и сама культура находилась в бедственном положении. Именно тогда мы приняли закон о государственной поддержке кинематографа. С тех пор кино стало расти как на дрожжах, появилось и частное финансирование. Сегодня кино стало выгодным делом. Еще мы освободили кинематограф от НДС на века – это записано в Бюджетном кодексе. Это послабление очень повлияло на возрождение отрасли. До моего прихода в парламент культура финансировалась на 50–60 процентов. В последние годы она уже финансируется на 100, а то и на 120 процентов за счет дополнительных доходов.

– Сейчас бываете в Думе?

– Иногда.

– Не коробит отсутствие там ярких личностей?

– Думу всегда ругали за отсутствие в ней лиц. Между тем там были нобелевские лауреаты, прекрасные ученые, замечательные военачальники и настоящие художники. Но очевидно, что сегодняшний парламент избран не демократическим способом и он не может отстаивать интересы народа. У нас не появляются и не могут появиться новые политики, ибо на самом низком уровне все решают деньги и административный ресурс. Как же так? У нас что, нет людей образованных и способных управлять государством? Есть. Но они никогда не могут подняться в высшие эшелоны власти, потому что их зарубят в самом начале.

– Вы всегда критикуете власть, а она никак вам не отвечает за вашу критику.

– Я говорю правду – то, что думаю и то, что очевидно каждому. Кроме того, мне кажется, что это обязанность художника – критически относиться к власти, особенно когда власть недостаточно заботится о своем народе.

– Для этого вы и пошли в политику. Но вот непонятно: как вам удалось в первый раз стать депутатом, кажется, от компартии, а второй – от лужковского «Отечества»?

– У вас неправильная информация. Я никогда не был ни членом КПСС, ни членом КПРФ. Вспомните мой фильм «Так жить нельзя». Люди после его просмотра выходили и сжигали свои партбилеты на площадях. Так что я никогда не был с коммунистами. В первый раз я был в Думе председателем фракции ДПР. Что касается блока «Отечество», то я оказался в партии двух людей, которым безгранично доверял и которых уважаю до сих пор. Это Юрий Лужков и Евгений Примаков. Они доказали делом, на что они способны. Посмотрите на Москву и сравните – как она изменилась с советских времен! Вспомните те восемь месяцев, когда Примаков был премьером, учитывая, что он взял страну просто в катастрофическом состоянии после дефолта. Конечно, кто-то из них мог и должен был стать президентом, если бы не началась позорная кампания – вспомните этого мерзавца Доренко. Вспомните, что он молол в своей программе: и что Примаков завтра умрет, и что он живет только на одних таблетках, и что у него вот такое бедро, даже схему показал, и что против Лужкова возбуждены сотни уголовных дел. Евгений Максимович до сих пор, слава богу, жив-здоров, а Лужков выиграл у Доренко все суды.

– В ваших последних фильмах очень заметна прежде всего ваша гражданская позиция. Но ведь у вас была и замечательная экранизация «Тома Сойера». Не хотелось бы снять что-то похожее на ту романтику?

– Ну сколько можно этим заниматься! Я же десять лет потратил на детское кино – «Приключения Робинзона Крузо», «Дети капитана Гранта», «Том Сойер», «Пираты ХХ века». Свой вклад в воспитание подрастающего поколения я внес, и этого достаточно. У меня много других идей, и мне хочется их осуществить.

– Недавно посмотрел по ТВ «Пиратов ХХ века». Если честно, после нынешних боевиков смотрел с улыбкой.

– На фоне современных боевиков он кажется изящной романтической картиной. Мне за него не стыдно, а вот от сегодняшних боевиков мутит.

– Парадокс получается, Станислав Сергеевич. Кино ожило, народ в очереди стоит за билетами в кинотеатр, а вы недовольны.

– Одновременно с этим в стране произошла культурная, эстетическая революция, другими словами – абсолютная деградация. Теперь наша молодежь ничем не отличается от тупых американцев или обкуренных голландцев. Пожалуй, даже тупее и глупее.

– Что же вы хотите, если столько лет их учили смеяться над своей родиной...

– Что есть, то есть. Есть и опошление, и изолгание истории. Да что мы говорим о стране, которая позволяет главным телеканалам показывать фильмы, где американцы убивают русских и где русские выставляются придурками. Вспомните хотя бы того пьяного русского космонавта с кувалдой и в шапке-ушанке в каком-то американском фильме. О каком патриотизме можно говорить после этого? Кажется, еще Пушкин говорил: «Уважение к минувшему – вот что отличает человека от дикаря».

– Тех, кто говорит об этом, обычно тут же записывают в ретрограды или в коммунисты...

– Меня всегда объявляли ретроградом. Наверное, после моих высказываний меня можно записать и в коммунисты, но это не так, они у меня отца отняли.

– Вы назвали интеллигенцию «самой одураченной публикой». Кому тогда можно верить простому человеку?

– Никому. Если бы у меня была надежда на армию, то я сказал бы, что ей. Но ее довели до такого состояния, что военные просто вынуждены побираться и воровать.

– Если проследить хронологию, то перерыв между вашими фильмами длится обычно два года.

– При советской власти я снимал фильмы раз в два года. Когда я работал в Думе, перерыв был больше. За 10 лет, пока был в парламенте, снял всего полторы картины. Сегодня на подготовку к фильму тоже уходит год. Раньше этот год уходил на утверждение сценария в Госкино, на то, на се. Сегодня больше времени уходит на поиск денег. Это может быть и год, и три. Но сегодняшнему зрителю серьезное кино все равно не интересно… И это при том, что у нас достаточно «звезд» занято. В «Не хлебом единым», к примеру, играет талантливый и суперпопулярный Виктор Сухоруков, а Александр Розенбаум впервые сыграл там первую драматическую роль. Но это ничего не изменит, потому что люди, которые приходят в кино, воспитаны на Голливуде.

– Но кому-то удается и без «звезд» снимать кино. Вспомните Сокурова.

– А кто смотрит его фильмы? Он же в основном делает фильмы для западных фестивалей. Даже на отечественных кинофестивалях он не бывает. Однажды он обиделся на «Кинотавр» – его фильму дали не самый главный приз. Мне, кстати, не понравились его фильмы ни про Ленина, ни про Гитлера. Я вообще не люблю, когда о великих личностях говорят на уровне анекдота. А эти фигуры, безусловно, великие, они гении. Правда, гении злодейства.

– Наши артисты как-то быстро научились у западных рассказывать в гламурных журналах о своих нарядах, сколько они стоят, о своих машинах, дачах, роскошных квартирах. А вот Кира Муратова живет в обычном старом доме...

– Я лично всю жизнь прожил в бараках, да не в таких, про которые пел Высоцкий, где «на 38 комнаток всего одна уборная». А в таких, где на восемь бараков одна уборная. Закончив университет и работая на Казанском телевидении, я спал под столом. Всю жизнь я мечтал о даче, никак не мог заработать на нее. Полгода назад она у меня появилась. Теперь, правда, из-за этого я по уши в долгах. Сижу и думаю, что бы такого замутить, чтобы заработать? Ко всему прочему снимаю картину, которая не приносит ни копейки доходов. Если бы мне платили хотя бы за показы «Места встречи…». Я, кстати, никогда не стремился ни к каким наградам и всячески пресекаю попытки представить меня к ордену. Мне не нужно звания народного артиста России, потому что считаю, что это глупо и неприлично. Представьте: народный артист Франции Бельмондо!

– В одной телепередаче вы рассказывали, что занимаетесь спортом, следите за своим здоровьем, избегаете стрессов…

– У вас неверная информация. Никакой физкультурой я не занимаюсь, и у меня нет никакого здорового образа жизни – ем когда придется, чаще всего на ночь. И еще много пью. Вчера раз 15 приложился к бутылке виски. Никаким спортом, кроме карт, бильярда и шахмат, я тоже не занимаюсь. У меня вообще такое ощущение, что провожу эксперимент на своем организме – сколько он может выдержать такой беспорядочный и безобразный образ жизни? Причем провожу уже очень много лет. Курю много. Если перевести с трубки на сигареты, то получается три пачки в день. Так что я скорее экспериментатор, чем рациональный человек. Я фаталист. Мне кажется, что где-то записано, когда я умру, во сколько и от чего. Но я не хочу знать, когда это случится со мной.



Справка «НИ»

Станислав ГОВОРУХИН родился 29 марта 1936 года в городе Березники Пермской области. В 1958 году окончил геологический факультет Казанского государственного университета. Был геологом и альпинистом. В 1959–1961 годах работал на Казанской студии телевидения. В 1966 году с отличием окончил режиссерский факультет Всесоюзного государственного института киноискусства. С 1966 по 1986 год – режиссер Одесской студии художественных фильмов. В 1987 году перешел на «Мосфильм». Наиболее известными его фильмами стали «Вертикаль» (1967), «Место встречи изменить нельзя» (1979), «Десять негритят» (1988). Автор сценария фильма «Пираты ХХ века». Как актер снимался в фильмах «Асса», «Сукины дети» и др. Автор публицистических, художественно-документальных картин «Александр Солженицын», «Так жить нельзя» (приз Союза кинематографистов «Ника» за лучший фильм 1990 года), «Вторжение», «Россия, которую мы потеряли» (1992). С 1993 по 2003 год был депутатом Госдумы, где возглавлял фракцию Демократической партии, руководил комиссией по расследованию причин и обстоятельств кризиса в Чечне. В марте 2000 года баллотировался на пост президента России.

"