Гендиректор Москонцерта Александр Беленький

– Александр Григорьевич, как в такое непростое время вам удается держать высокую планку вашей организации?

– Для Москонцерта легкого времени никогда не было. Не без поддержки, конечно, и мэрии Москвы, и департамента культуры. Даже в эти сложные годы у нас не уменьшилось финансирование. Правда, нам предложили оптимизировать штатное расписание. Для нас это не совсем понятно, ведь Москонцерт делает до пяти тысяч концертов в год, поэтому если, допустим, мы сокращаем какое-то количество творческого персонала, то на кого-то падает более серьезная нагрузка. Но мы все равно смотрим в будущее с оптимизмом. Мы приступили к «омоложению» творческого персонала, но очень тонко к этому подходим. Конечно, у нас не такое «омоложение», как в спорте, потому что, как вы знаете, филармонические артисты – и музыканты, и вокалисты – проходят очень длительную стадию подготовки: музыкальная школа, музыкальное училище, у многих консерваторское образование, у кого-то аспирантура. И таких звездочек мы привлекаем к себе, заманивая их хоть и не большой зарплатой, но социальными льготами.

– Коллектив у вас большой и разношерстный. А есть ли преемственность поколений?

– Наряду с прокатной, концертной деятельностью мы все-таки стараемся сохранить творческий подход в традициях старого Москонцерта. Если, допустим, когда-то мы могли взять «сырого» артиста и довести его прямо до эстрады высших концертных залов, то сегодня, конечно, такого нет. Но мы сохранили работу художественных советов и творческих мастерских Москонцерта. Мы сохранили творческие мастерские с заведующими. В них трудятся профессиональные люди, которые много лет отработали в Москонцерте и вокалистами, и инструменталистами, и мастерами речевого жанра. Такая преемственность, конечно, есть. А вот наставничество у нас сохранилось только в Мастерской народного творчества, которую возглавляет народная артистка России Александра Ильинична Стрельченко. Она занимается с молодыми вокалистами, которые приходят к нам из училища. Но, как правило, в Москонцерт приходят люди после аспирантуры, и они уже не очень нуждаются в таком наставничестве.

– Стрельченко – это же настоящая легенда!

– Конечно! И у нас много таких легенд: народные артисты Алла Иошпе и Стахан Рахимов, Олег Погудин, – сегодня молодая, но тоже легенда, Евгений Петросян – он из той классики, которая вернулась к нам из прежнего Москонцерта.

– Вы и сами работаете в Москонцерте на протяжении уже очень долгого периода?

– Если сидите, то держитесь за поручни, если стоите, то лучше сядьте. Я работаю в Москонцерте 51 год! С девятнадцати лет.

– Я знаю, вы начинали работу звукорежиссером. А музыкальное образование у вас есть?

– Я пришел на должность радиотехника. Но поскольку во многих концертных залах, особенно на выезде, не было аппаратуры, мы возили ее с собой, так что и радиотехник, и звукооператор, и звукорежиссер – все было в одном лице. В принципе, я когда-то мечтал заниматься музыкой, но у меня было, как говорится, послевоенное детство, и как-то не сложилось. Но я очень люблю джаз, это и подвигло меня в то время задержаться в Москонцерте. Я работал с Тамарой Григорьевной Миансаровой, ей аккомпанировал фантастический джазовый коллектив «3+2» Леонида Гарина, мы участвовали в джазовых фестивалях. Это такое направление было – не попсовое, а серьезное джазовое. Потом я шесть лет работал с народной артисткой Советского Союза Людмилой Георгиевной Зыкиной, это тоже огромная школа была. Я застал возвращение на сцену Клавдии Ивановны Шульженко, я целый год работал с ней. Работал и с другими очень известными артистами.

– Раз вам довелось работать с такими звездами, расскажите, пожалуйста, не трудно ли было находить с ними общий язык?

– Мне повезло. Тамара Григорьевна Миансарова была и остается интеллигентнейшим человеком. Меня, 19–20-летнего мальчишку называла только на «вы», и я никогда не слышал, чтобы она повысила голос. Когда начал работать с Людмилой Георгиевной Зыкиной, она только-только получила звание заслуженной артистки России. При мне, за шесть лет, она стала народной артисткой Советского Союза, Героем Соцтруда, лауреатом Ленинской премии. У нас все было очень по-семейному. А Клавдия Ивановна вообще на гастролях считала себя «моей мамой». Без ужина, без завтрака – она обычно ела у себя в номере – она меня просто не выпускала. Звонила мне: «Зайди, поешь!» Мне очень повезло в жизни – я работал с прекрасными людьми. Ни свар, ни каких-то конфликтов не бывало, если были какие-то споры, то чисто профессиональные. Я с удовольствием вспоминаю девять лет своей гастрольной деятельности.

– Вы сказали, что у вас сохранился институт худсовета. В какой-то момент они повсеместно перестали существовать, а у вас остался?

– И не пропадал. Мы и сегодня считаем это важным консультативным органом. Москонцерт остается многоплановой организацией в плане артистического подбора по жанрам, поэтому невозможно быть специалистом сразу в оригинальном жанре, в балете, в вокале... Поэтому я опираюсь на мнение специалистов. Окончательное решение ведь принимаю я, опираюсь на художественный совет. Да и легче с артистами разговаривать. Потому что когда чиновник говорит артисту: «Ты плохой артист», он отвечает: «Как вы можете судить?» А когда перед ним сидят люди, условно говоря, и его жанра, и его образовательного уровня, и высокого профессионального опыта, то трудно возразить, когда делают замечания.

– Ваша организация продолжает пополняться звездами?

– Да, конечно. За последние два года мы приняли в свой штат восемь коллективов: это и «Театр Евгения Петросяна», это «Классика-центр» в составе трех музыкальных коллективов, «Театр Жванецкого» (Михаил Жванецкий, Клара Новикова и Роман Карцев). Мы приняли к себе два танцевальных коллектива: Московский мюзик-холл и Московское варьете. Мы, благодаря стараниям департамента культуры, впервые за 80 с лишним лет получили две концертные площадки: «Дом учителя» и помещение Московского мюзик-холла, так что теперь нам есть и где работать, и где репетировать.

– Не наблюдается ли сейчас спад интереса к концертам в связи с экономическими проблемами?

– Конечно, в целом спад есть. Хотя в маленьких залах практически нет, речь может идти лишь о 5–7%. Если говорить про большие залы, как Концертный зал «Россия», там, конечно, спад значительный, но это не показатель отсутствия интереса. Я вот по натуре своей боец, поэтому я не отменяю концерты. Даже если мы видим, что не можем продать большое количество билетов, мы объявляем концерт благотворительным и все равно принимаем до 4500 зрителей. Тяга к искусству, к культуре у народа все равно есть, лишь бы был «продукт» хороший. А мы стараемся свой «продукт» делать качественно.

– Билеты на ваши концерты дорогие?

– Цены у нас очень приемлемые. В малых залах – от 200 рублей, в больших залах – от 500.

– А есть льготы для пенсионеров, студентов?

– Конечно. И для пенсионеров, и для инвалидов, и для учащихся. Мы делаем массу благотворительных концертов. Сейчас у нас огромное количество концертов в центрах социального обеспечения. Мы регулярно проводим большой праздник «День Победы» с фронтовыми «100 граммами», с полевой кухней.