Актриса Екатерина Васильева

– Много лет назад вы ушли из театра, а теперь вот опять вернулись. С чем это связано?

– Да, сегодня я продолжаю играть. Играю ради заработка, большая семья. Я играю по совету моего духовного отца священника Владимира Волгина, который не дал мне благословения на уход из театра.

– И он был прав, премьера спектакля «Сестры» прошла с большим успехом.

– Да, это хорошая вещь. И радостно, что деньги на постановку серьезной вещи дал один наш бизнесмен, и деньги немалые – 25 тыс. долларов. Мы собираемся показать спектакль в разных городах России. И моя роль мне нравится.

– Сегодня много говорят о режиссерском театре, в жертву которому должен быть принесен театр актерский. Что вы об этом думаете?

– В условиях режиссерского театра актер оказывается целиком и полностью в руках режиссера, который и манипулирует им, как захочет, а актер оказывается к тому же еще и в роли палача.

– Как так?

– Да очень просто!.. Режиссер получает от драматурга текст, подминает его под себя, а актер приводит приговор в исполнение. И чем в данном случае талантливее оказывается режиссер, тем более искажается в угоду его идеям замысел. В актерском театре у исполнителя все же больше собственной воли выражения, он уже не просто кукла.

– С кем из режиссеров вам было интересно работать?

– Работала я со многими – с Камой Гинкасом, с Львом Додиным, с Чхеидзе, с Олегом Ефремовым, разумеется, к которому ушла в свое время из «Современника» во МХАТ, когда он стал там главным режиссером, и проработала там 14 лет. Очень интересно было с Кшиштофом Занусси. В его постановке пьесы «Игры женщин». Когда я прочитала эту пьесу – просто заверещала от восторга. Это была пьеса о двух богатых женщинах – суперзвезде-актрисе и старухе-миллионерше, в основе которой глубоко христианская идея (Занусси, как вы, наверное, знаете, католик) о том, что богатство ничего не дает человеку, оно не приносит ему счастья.

– Вы работали и с другим знаменитым мастером – Питером Штайном…

– О да, но это уже совсем другой разговор. Он когда-то видел меня в «Чайке» во МХАТе, где я играла Аркадину, но это ему никак не запомнилось. Потом он увидел меня в Афинах, где я играла у Юрия Любимова в «Электре», и вот он сообщает мне, что я непременно должна сыграть в его «Орестее» Клитемнестру, иначе он и вовсе откажется от постановки. Я согласилась и сама потом была не рада. Это было мучительно. Штайн – откровенный атеист. Его религия – театр. Он так и говорит: «Театр – мой бог. А больше я ни во что не верю». Он – фанатик театра. И он видел, что я играю Клитемнестру, как бы лжеприсутствуя в некоторой степени в этом образе, и это доводило его буквально до истерики. Мы ссорились, ругались с ним до крови и, как только был выполнен контракт, больше никогда не встречались. «Я не хочу ее знать», – сказал герр Штайн.

– Лицедейство вообще противно церкви, религии, но при этом драматургия пишется все же именно для сценического воплощения. Тот же глубочайший христианин Гоголь писал «Ревизора» и «Женитьбу» для сцены... Да, в конце концов, все ведь в известном смысле игра – и театр, и исполнение музыки, и написание картин, и сочинение книг. Как тут быть?

– Ну, раз уж мы заговорили с вами о Гоголе, то я скажу, что никакая из постановок «Мертвых душ» не передает смысла произведения, в том числе и знаменитая мхатовская версия с участием корифеев театра. Ведь каждый из героев этой поэмы – суть воплощение одного из конкретных грехов, ну, нигде же этого нет. Никто из режиссеров так и не смог дать правильное решение «Мертвых душ» – будь то на сцене или же в кино. Для меня же Гоголь – это, прежде всего, его переписка. А его вера – венец его творческой деятельности. И все, что он делал до последних лет своей жизни, уже не имело значения, потому что и слава, и достижения даются человеку лишь только для того, чтобы он мог от них отказаться. Чтобы он мог принести настоящую жертву. Так было и с Паскалем, и со святым Иоанном Дамаскиным…

– Но вы-то все же продолжаете играть на сцене...

– Я много думала об этом… Да, церковь не одобряет этот вид деятельности. Более того, скажу: профессия актерская – вещь очень страшная, потому что лицедейство – это значит ложь. А отец лжи – сатана. Так что же это тогда – дар Божий или дар искаженный?.. Мой духовник говорит, что изначально профессия актера – это дар проповеди, то есть дар воздействия на души и на общество в целом. И вот если относиться так, то не совершается греха против церкви. Но тут ведь надо еще, чтобы и зритель-то слушал текст, вникал в суть образа, обращал свое внимание на главное, а не на таланты актера, не уровень игры обсуждал, это все и так понятно. И меня духовник благословляет играть лишь в том случае, если вещь серьезная, если драматургия не поверхностная. А вот если что-то смущает, то не надо играть. Я, скажем, чеховскую Мерчуткину сегодня играть просто не могу. Мне роль Анны Сниткиной, жены Достоевского в новой пьесе «Сестры», роль сугубо драматическую, если не трагическую, легче играть теперь, чем, скажем, когда-то легко сыгранный образ из пьесы «С любимыми не расставайтесь».

– В финале пьесы «Сестры» слова вашей героини: «Я счастлива! Я благодарна Богу за все!» кажутся в полной мере словами истинной христианки…

– Да, вы правы. Об этом, собственно, и весь спектакль.

– Ваш сын, Дмитрий Рощин, – священник, и, наверное, тут не обошлось без вашего влияния… Почему он, как и вы когда-то, выпускник ВГИКа, не пошел в кино? Тем более есть пример – отец Иоанн Охлобыстин. Он и батюшка, и в кино играет.

– Ему разрешило это церковное начальство, потому что у отца Иоанна большая семья.

– У вашего сына тоже пятеро детей.

– Он с детства много думал о религии, и его вначале дьяконство, а вот теперь и священство – абсолютно личный выбор.

– В вашем роду был знаменитый советский педагог Антон Макаренко. Как вы относитесь к его системе воспитания, что в ней было верного, а что плохого, быть может?

– Макаренко был родным дядей моей мамы. Он, как вы знаете, создал свою педагогическую систему, систему воспитания, и я знала многих его воспитанников-«коммунаров». Все они – люди, которых Макаренко спас в буквальном смысле из трущоб, из ям, труб страшных, где они жили, будучи беспризорниками. Верили в то, что будут служить общечеловеческим ценностям. Многие стали видными, заслуженными людьми, а в Кременчуге и сегодня действует музей Макаренко. И я многое о своем роде узнала именно благодаря труду сотрудников этого музея. Увы, Макаренко пришлось работать в условиях, когда общество, как мы знаем, жило по законам, которые в известном смысле и стали причиной его довольного скорого ухода из жизни. Произошло столкновение его идей с реальностью того времени.

– Вашим непосредственным учителем во ВГИКе был знаменитый артист Василий Белокуров.

– Не стоит говорить – «учителем». Нет, он был педагогом, были и другие педагоги. В частности, Михаил Ромм, который и сам, между прочим, говорил, что учит нас технике, учит профессии. Но сказать – «учитель», слишком будет громко. Да и мы все были тогда, как известно, «гениями». Я помню, какой успех имела дипломная работа Сергея Соловьева – спектакль «Луна для пасынков судьбы» Юджина О`Нила. Похвалил сам Сергей Герасимов… Ну, а потом уже была работа в театре, в театрах, точнее сказать… А сегодня я даже и не хожу туда как зритель, только сама играю в антрепризе.

СПРАВКА

Народная артистка России Екатерина ВАСИЛЬЕВА родилась 15 августа 1945 года в Москве в семье известного поэта Сергея Васильева. В 1962 году поступила во ВГИК. Первым мужем стал сокурсник, а ныне знаменитый режиссер Сергей Соловьев. После окончания института в 1967 году принята в Театр имени М.Н.Ермоловой. В 1970 году перешла в театр «Современник». С 1973 года – актриса МХАТ им. М.Горького (после раздела – А.П.Чехова). Снялась в фильмах «На завтрашней улице» (1965), «Солдат и царица»(1968), «Адам и Хева» (1969), «Бумбараш» (1971), «Вас вызывает Таймыр» (1970), «Эта веселая планета» (1973), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1975), «Соломенная шляпка» (1975), «Не болит голова у дятла» (1975), «Ключ без права передачи» (1977), «Обыкновенное чудо» (1978), «Экипаж» (1979), «Вам и не снилось!» (1980), «Чародеи» (1982), «Визит дамы» (1989). В 1993 году решила оставить и сцену, и кино, поступив казначеем в один из московских храмов. В 1997 году вернулась в кинематограф, сыграв в телесериалах «Королева Марго» и «Графиня де Монсоро». Играла в фильмах «Кто, если не мы» (1998), «Приходи на меня посмотреть» (2000), «Анна Каренина» (2005).