Что запрещено, то разрешено

Альманах должен был появиться на экранах в июне сразу же после Московского кинофестиваля, где состоялась его российская премьера, но задержался на месяц с лишним. Дистрибьюторы устно и печатно жаловались на чиновников, которые якобы испугались смелой картины, чиновники ссылались на то, что дистрибьюторы не представили всех необходимых регистрационных документов. Но поскольку укладывать фильм на «полку» не имело для Федерального агентства ни малейшего смысла, возникло стойкое ощущение, что обе стороны, одна сознательно, а другая невольно (или нет?), разжигают скандал, чтобы «продвинуть» фильм без прямой рекламы. В результате на скандал клюнули журналисты, но не клюнули зрители.

Сборник состоит из семи короткометражек разной длины – от пяти до сорока минут, сделанных семью известными людьми: Мэтью Барни, Мариной Абрамович, Ричардом Принсом, Сэм Тейлор-Вуд (это женщина), Марко Брамбиллой, Ларри Кларком и Гаспаром Ноэ.

Четверо первых – художники-авангардисты: Барни – муж Бьорк, фотограф и создатель «эмбриональной» видеоарт-эпопеи «Кремастер», Тейлор-Вуд – фотохудожница, прославившаяся автопортретом со спущенными штанами и в майке с надписью Fuck, Suck, Spank, Wank (лучше оставить без перевода), Принс – мастер поп-арта и фотограф, чей снимок «Неизвестный ковбой» пару лет назад был продан за рекордную сумму в миллион с чем-то долларов, Абрамович – обладательница венецианского «Золотого льва» за перформанс «Балканское барокко», заключавшийся в многочасовом мытье окровавленных костей.

Трое последних – кинорежиссеры: Брамбилла – постановщик «Разрушителя» со Сталлоне в главной роли, на счету Ноэ – «Необратимость» с Моникой Беллуччи в крайне жестокой сцене насилия, а за плечами Кларка – «Детки» и «Кен Парк», рассказывающие о потаенном мире подростков и снискавшие автору репутацию педофила. Всем семерым было предложено порознь высказаться на тему «искусство и порнография».

Наименее тривиальный этюд придумал Барни – сплошь заляпанный грязью голый мужчина под брюхом огромного бульдозера трется причинным местом о вращающийся коленвал. Наиболее тривиальное упражнение выполнил Принс, снявший или переснявший не в фокусе и на плохой пленке типичную порнуху на тему «врач, пациентка и градусник». Тейлор-Вуд показала ковбоя, мастурбирующего в Долине Смерти под музыку (если бы ковбой был на лошади, это можно было бы принять за пародию на упомянутую фотоработу Принса). Абрамович проиллюстрировала свои рассказы о действительных и мнимых сексуальных обычаях балканских народов перформансами с участием натурщиков или мультфильмами. Брамбилла склеил несколько сотен четвертьсекундных порнофрагментов из разных фильмов. Ноэ поставил стробоскоп и направил камеру на двух юных разнополых натурщиков, мастурбирующих под им же сделанный порнофильм, в котором известный порноактер Мануэль Феррара совокупляется с резиновой куклой. И, наконец, Кларк снял документальный или якобы документальный сюжет про нескольких парней, которые в его студии рассказывают о влиянии порнофильмов на свой сексуальный опыт и одновременно соревнуются за право тут же совокупиться с сорокалетней порноисполнительницей.

С обычной точки зрения, «новеллы» сборника порнографичны, поскольку открыто демонстрируют работу гениталий. С другой стороны, авторы так или иначе стараются разрушить порноэффект, то есть заглушить прямое сексуально возбуждающее действие показываемых сцен при помощи нарочито скверного изображения, нелепо пафосного фона, назойливого мерцания или словесного «остраннения» и навязать этим сценам некие культурные смыслы. Таким образом, нельзя отрицать, что имеет место попытка преодолеть порнографичность образов кинематографическими средствами. Однако сами эти средства настолько примитивны, избиты или механистичны, что не способны принципиально трансформировать объект. Иными словами, порнуха, несмотря на ухищрения именитых авторов, остается порнухой или в лучшем случае полупорнухой.

Что касается культурных смыслов разных составляющих альманаха, то короткометражка Кларка говорит сама за себя, ироническим этюдам Абрамович недостает лжеученого комментария, а прочие опусы, если есть на то нужда, могут быть легко истолкованы в том же духе, в каком толкуются концептуальные акции и произведения авангардного искусства. Умствовать можно и о повторяемости сексуальных движений, и об инструментальности гениталий, и о половых отношениях людей с машинами, и о связи мастурбации с инстинктом смерти, и о восстании плоти против духа, и о слиянии Человека с Природой, а если ближе к кинематографической традиции – о том, что механический сексуальный акт и самоудовлетворение с помощью порновидео являются попытками преодолеть одиночество и некоммуникабельность. Чем беднее изображение, тем шире почва для спекуляций.

При этом у фильма «Запрещено к показу» как у зрелища есть одна практичная особенность: о нем можно говорить, промотав картину «на скорости», посмотрев минуту из каждой новеллы или вообще не глядя, а лишь прочитав краткие аннотации к этим новеллам. Смотреть картину целиком дико скучно, поскольку после минуты просмотра любой новеллы ее смысловое восприятие уже не обогащается, а сексуальное, как было замечено раньше, разрушается.

Конечно, скука является неотъемлемой частью многих авангардистских проектов, бессознательно или целенаправленно уничтожающих «удовольствие от созерцания», но в данном случае с ней явно переборщили.