Posted 4 июля 2013,, 20:00
Published 4 июля 2013,, 20:00
Modified 8 марта, 05:05
Updated 8 марта, 05:05
Режиссер Светлана Дружинина
– На днях я разговаривала с Марленом Хуциевым, и он признался, что не может найти деньги на завершение своей картины о встречах Толстого с Чеховым. Однако он надеется на помощь от Фонда кино, который с этого года решил распределять средства по другой схеме, чем делал прежде. То есть деньги пойдут не отдельным кинокомпаниям, а на определенные проекты, в зависимости от тематики. Светлана Сергеевна, как вам кажется, этот вариант распределения будет более удачным?
– Мне трудно ответить на этот вопрос. Я сама так же, как и Марлен, заинтересована в получении бюджетной финансовой поддержки, однако пока никто не понимает, как она будет распределяться. Но то, что произошел некий «казус» с прежним выборочным вариантом распределения средств, это очевидно. Очень многие молодые режиссеры не имели возможности проявить себя, потому что все деньги были у Фонда, а запускать дебютантов средств не было. Даже я с трудом закончила свою «Анну Леопольдовну». Мы одновременно работали на монтаже с Марленом, но у меня другие «темпоритмы», и мне удалось успеть «скинуть» ее в производство.
– То есть все кинематографисты находятся примерно в одинаковом положении?
– Да, мы все – «в ожидании Годо», и еще не очень хорошо понимаем, что будет дальше. Особенно те, кто делает историческое кино. Оно же, в общем-то, никогда не было любимым жанром прокатчиков, но всегда было интересно народу. А картина о Чехове и Толстом, хочет Марлен того или нет, – это тоже историческое кино. Да, оно ассоциативно связано с сегодняшним днем, как любая история, но это кино, которое не будет иметь коммерческого проката. Я еще как-то могу пробить свои картины, потому что езжу с ними на фестивали и творческие встречи. Мы с Анатолием Михайловичем (А.М. Мукасей – известный кинооператор, муж Светланы Дружининой. – «НИ») часто уезжаем из Москвы для того, чтобы «внедрить» свои картины в массы. Ведь в стране есть огромное число людей, которые нуждаются в прямом общении, в просмотре работ, в рассуждениях и беседах о судьбах нашего отечества. И я не столько иронически, сколько печально об этом говорю. Да, «миллионники» приносят прокат, но это совсем не значит, что только блокбастеры необходимы нашему народу. Это глубокое заблуждение.
– Светлана Сергеевна, на открытии первого фестиваля российского кино в Ницце вы рассказывали о вашей новой картине об Анне Леопольдовне из проекта «Тайны дворцовых переворотов»…
– Я очень благодарна этому фестивалю, потому что он единственный отнесся к теме 400-летия Дома Романовых серьезно и отметил эту дату своим посвящением. Нужно отдать должное организаторам фестиваля, которые, по-моему, сделали достойный выбор. Тем более что Госфильмофонд России имеет большую коллекцию исторических фильмов, начиная с картины о 300-летии Дома Романовых и заканчивая буквально самыми последними нашими фильмами о царской династии. Я, к сожалению, не смогла посетить все показы, которые проходили, но с интересом расспрашивала всех участников. Ирина Мазуркевич, которая вместе с Александром Миттой представляли фильм «Как царь Петр арапа женил», была невероятно довольна, потому что был полный зал. Зрители встретили создателей картины с большим интересом, и фильм смотрели с увлечением. Зачастую на первых фестивалях бывают определенные провалы, не случайно есть такая пословица «первый блин комом». К счастью, здесь этого не произошло. Мне, конечно, было немного печально, что в Ницце не были представлены наши с Анатолием Михайловичем фильмы, потому что они полностью соответствуют теме и могли бы тоже украсить форум. Я не знаю, почему их называют телевизионными. Вовсе нет, они изначально делались при поддержке Госкино и абсолютно соответствуют жанру исторических художественных фильмов.
– Вы часто принимаете участие в фестивалях?
– Я не только принимаю участие, но и сама начала проводить исторический фестиваль «Угра» в Калуге. Этот фестиваль утвержден Министерством культуры и поддерживается губернатором области Анатолием Артамоновым. Безусловно, несмотря на общие схемы проведения фестивалей, каждый дышит по-своему. Для своего фестиваля я взяла в качестве эпиграфа строфу из 50-го покаянного псалма Давида: «… устне мои отверзеши, и уста моя возвестят хвалу Твою». Я к фестивалям отношусь как к возможности поделиться с колоссальной аудиторией своим гражданским, художественным, человеческим и просто женским житейским опытом. Самое главное, что «камешек попадает в воду» и идут круги от него. Это и есть влияние на аудиторию. Кинематограф и телевидение – это невероятно мощная система влияния на умы, на формирование общественного мнения. И это очень ответственно. С какой целью, с какой задачей, с какой установкой я берусь за ту или иную тему? Пожалуй, у меня нет ни одной работы, которая бы работала на разъединение. Очень опасно пользоваться печалью и общей бедой, и на этой беде зарабатывать себе имя. Хотя это очень легко. Но в результате срабатывает эффект бумеранга, и рано или поздно за это придется отвечать. Есть одна очень хорошая строка из молитвы «Дар разумения»: «… не прилепляться к пустому и привлекательному, а сострадать страдающим и снисходить к грешникам…». Да, когда происходит беда в моей стране и с моим народом, я могу говорить об этом, но с позиции человека сострадающего, болеющего за всё это и со страстным желанием помочь и поддержать в меру моих сил и способностей. Вот, пожалуй, это и есть моя установка. И я не могу сказать, что я где-то нарушила свои принципы (хотя я не очень люблю это громкое слово).
– Как возникла идея проекта «Тайны дворцовых переворотов»
– Когда в 1990 годы развалился Советский Союз, началась совершенно драматическая ситуация в нашей стране, полный развал и отделение территорий, и не было света в конце тоннеля. А в кинематографе ведь, как в капле воды, все отражено. Все были в ступоре, никто не знал, что делать, как дальше работать. И в это время я нашла этот проект – «Тайны дворцовых переворотов». Проект очень трудный, многокомпозиционный. Там очень сложные костюмы, великолепные артисты, музейные интерьеры, исторический реквизит. Когда я пришла с этим предложением к Армену Медведеву (председатель Госкино. – «НИ»), он сказал: «Дружинина, я знаю, что ты сумасшедшая, но не до такой же степени!» Но случилось так, что мы все-таки начали над этим проектом работать. И нужно отдать должное судьбе, провидению – буквально несколько месяцев назад мы закончили десятый фильм из этого проекта. Это картина о времени правления Анны Иоанновны и о ее племяннице Анне Леопольдовне, которая тоже должна была стать императрицей и опекуншей наследника российского престола, но не смогла это осуществить, потому что была слишком доверчива и добра. Как раз на открытии фестиваля в Ницце показывали небольшой отрывок из этой картины.
– Что бы вы хотели посоветовать фестивалю в Ницце на будущее?
– Мне кажется, у фестиваля должен быть свой эпиграф. У Госфильмофонда огромные возможности, чтобы говорить о взаимном проникновении культур Франции и России, но нужно найти четкий слоган, который сможет конкретно определить задачу фестиваля. А на сегодняшний день у этого форума очень успешный старт. Когда на закрытие приезжает мэр города – это говорит о большой значимости мероприятия. Не случайно все залы на показах были забиты. А на закрытии был полный зал на полторы тысячи мест!
– Ну, возможно, это было связано с тем, что представлять картину «Распутин» приехал сам Жерар Депардье…
– Но Депардье же не просто так спустился с небес. Это же было организовано устроителями фестиваля и лично директором Госфильмофонда Николаем Бородачевым!
– В дни фестиваля вы с мужем были инициаторами поездки в музей Шагала. Марк Шагал – ваш любимый художник или вы просто стараетесь не упускать возможности увидеть новое?
– Шагал – не самый мой любимый художник, но он мне очень интересен и как живописец, и как личность. Тем более что о нем сейчас снял фильм Александр Митта – один из наших талантливейших и мудрых режиссеров, кстати, разбирающийся в живописи. Именно он подогрел мой интерес к Шагалу. И если есть возможность увидеть работы собственными глазами, ощутить всё это, то, конечно, такой шанс упускать нельзя. Я с наслаждением там побывала. Он такой «читаемый» художник и очень чистый в своей живописи. Несмотря на яркость его полотен, он как-то по-детски чист и наивен в своих композициях. Но это видимая наивность – на самом деле это мудрость, которая не старается перед всеми казаться значительной и не ждет чужих оценок. Это мудрость и это покой. Вообще-то я очень люблю русскую живопись. Люблю нашего Коровина со всеми его южными пейзажами и портретами. Люблю французских импрессионистов, потому что они очень динамичны. Люблю Джотто, люблю Микеланджело со всеми его «наворотами»: и живопись, и скульптуру, и настенную роспись – всё. Он один из моих самых любимых авторов. Вообще, у меня как-то периодами происходит увлечение одним, другим, третьим художником. Но есть и какие-то устоявшиеся пристрастия. Например, я очень люблю Петрова-Водкина. Кстати, мы только что были в музее Бонара, у них есть какие-то общие интонации, по крайней мере по светотени.
– Вы на протяжении всего фестиваля постоянно снимали на мобильный телефон. Будете монтировать из этих съемок фильм о поездке?
– Я, к сожалению, еще не умею монтировать свои телефонные съемки. Но у нас есть в семье технарь – это Миша Мукасей (оператор и продюсер, сын Светланы Дружининой. – «НИ»). Он со всей техникой «на ты» – и с кинотехникой, и с компьютерной. Он будет меня учить, что дальше можно сделать с этими съемками, и я обязательно сделаю и видео, и большие фотографии работ Шагала! Кстати, это очень удивило Сашу Митту: «Как же ты там снимала? Там же нельзя!». Оказывается, в музее Шагала нельзя было фотографировать и снимать видео. Но нам никто не сделал замечания, хотя вокруг нас было не меньше пяти служащих музея. А я же снимала и название картины, и дату, и общий план, а затем фрагменты или панорамки! Очень смеялся потом по этому поводу Мукасей: «Ты, как жук, ползала вокруг картин». Я отсняла практически все большие и самые интересные работы, потому что к нам в этом музее отнеслись невероятно нежно. Нельзя того же сказать о музее Бонара. Я успела там отснять только три удивительных фрагмента, которые всегда меня потрясают и подкупают, это были изображения лошадей, которых я обожаю! (Я же кентавр – наполовину конь, наполовину человек!) Вдруг прибежали служащие и снимать запретили. Но, когда у меня будет плохое настроение, я всё это буду смотреть и радоваться. Ведь это запечатленные мною кусочки счастья.
– А почему вы сказали, что вы кентавр?
– Потому что я родилась в декабре. Это знак стрельца, символ которого кентавр. Знак веры и доверия. Один из огненных знаков гороскопа.
– Вы верите в астрологию?
– Это не вера, это – знание. Я просто это знаю. Вначале так же, как все безграмотные и самоуверенные люди, я тоже говорила, что все это чепуха. До тех пор пока один из наших друзей – ученый, физик-теоретик – однажды мне не сказал: «Какое самомнение! Почему вы думаете, что мудрецы, которые тысячелетиями наблюдали за светилами и космическим влиянием на Землю и на человека, оставляли после себя знания и всё это запечатлели для человечества в знаках, читаемых во всем мире, почему вы решили, что все эти уникальные открытия, собранные вместе и подаренные нам, что это все чушь?! А вы, которые считали еще недавно, что кибернетика – наука мракобесия, вы решили, что знаете больше, чем все люди тысячелетия назад?» И я поняла: да, есть доминанта, которая абсолютно точно заложена в каждом из нас, все мы связаны с космическим и земным пространством. Существует четкая система взаимодействия знаков зодиака. Я попыталась проверить ее по своим работам и делам, и выяснилось, что действительно я всегда очень точно подбирала актеров, особенно для любовных сцен. А оказывается, все они сочетались между собой по гороскопу, хотя я это делала интуитивно.
СПРАВКА «НИ»