Posted 4 апреля 2007,, 20:00

Published 4 апреля 2007,, 20:00

Modified 8 марта, 08:45

Updated 8 марта, 08:45

Алхимия тел

Алхимия тел

4 апреля 2007, 20:00
В афише «Золотой маски» в этом году сошлись два самых необычных российских авторских театра – Derevo Антона Адасинского и Русский инженерный театр «Аxe». Оба коллектива были созданы на берегах Невы, где рождаются самые креативные проекты последних десятилетий. «Ахе» привезли в Москву свою версию легенды о докторе Фауст

В 1997 году президент Борис Ельцин присвоил Петербургу статус «культурной столицы России». Последние десять лет подтвердили его правоту. Москва и Германия периодически переманивают у города на Неве актеров и режиссеров, писателей и политиков, бизнесменов и художников. Но Петербург снова и снова рождает новые имена, объекты или новые культурные артефакты. В «Золотой маске» петербуржцы облюбовали самую «нетрадиционную» номинацию – «Новация». В этом году в ней соперничают Derevo и Русский инженерный театр «Ахе». У каждого из этих коллективов есть своя экологическая ниша существования, свой круг приемов и навыков. Антон Адасинский расширяет наше представление о возможностях человеческого тела. Создатели «Ахе» открывают новые способы функционирования машинерии и реквизита.

Театр Derevo в этот раз обратился к мексиканской легенде о крылатом змее Кетцалькоатле и создал спектакль «Кетцаль» о мире волшебных человекоптиц. Вход в птичий мир начинается с прорванной в сером занавесе круглой дыры. В ней мелькают руки, головы, торсы, постепенно из дыры вылезают полуголые мускулистые люди-андрогины с бритыми головами и в набедренных повязках. Одно из острых ощущений спектакля – потеря способности различать приметы пола в тренированных телах. Тела с отключенным рассудком, управляемые какими-то подспудными импульсами и вожделениями, как всегда у Адасинского, живут вне рационального сюжета или выстроенного сценария. Пересказывать его спектакли – все равно, что пересказывать фигуры танца. Все трактовки условны и приблизительны. Безусловна тренированность гибких тел, их радость и ярость, их бесстрашие и упоение самим процессом спектакля-танца.

«Ахе» представили свою версию легенды о докторе Фаусте в постановке «Фауст в кубе. 2360 слов». К сценическому дуэту Максима Исаева и Павла Семченко на этот раз добавился звукорежиссер театра Андрей Сизинцев. Его музыкальный пульт стоит прямо на авансцене, а он сам, одетый в черное женское платье, управляет не только музыкой, но и ведет рассказ от лица Фауста (текст написан Максимом Исаевым): «Я родился в грозу». Рядом стоит что-то вроде киоска с разнообразными замысловатыми приспособлениями. Иллюстрируя умения Фауста, Максим Исаев из подручных средств создает настоящие маленькие чудеса. Что-то, похожее на примитивный кухонный комбайн, лихо режет металл, и летящая металлическая стружка создает иллюзию дождя. Фауст перебирает книги, и из каждого почтенного фолианта что-то сыпется: то земля, то кофе, то вода. В бокалы льются разноцветные жидкости – и эликсир готов. Женщины, соблазненные Фаустом, его почитатели и пациенты представлены маленькими куклами, марионетками, театром теней. Если театр «Ахе» начинал с демонстрации впечатляющих возможностей современной инженерной мысли, то последние годы он явно склоняется к домодельной алхимии веревочек, крючочков, перышек, балансируя на грани фокуса и чуда.

А в глубине сцены на стуле сидит Мефистофель, невозмутимо наблюдающий за происходящим и иногда вступающий в прямой диалог с Фаустом. «Чтобы ты делал, если бы был мной?» – вопрошает Фауст. И Мефистофель отвечает: «Я постарался бы не сердить Бога». В историю вплетены самые разные мотивы: изящное рассуждение, что Сатана ненавидит брак, но поощряет блуд. Среди изобретений доктора Фауста упомянута очень вкусная колбаса, которую назвали по имени создателя – «Докторской».

В финале актеры приглашают публику посетить их «Фауст-бар», открытый прямо в лаборатории. На доске мелом пишется ценник: водка, вино красное, яблоки. Легенда кончилась – можно потреблять ее остатки.

"