Ветром гонимые

Заявление художника насчет окончания времени героев, возможно, произнесено в полемическом запале. Как раз в той же галерее, где представлен Братков, до него прошла выставка испанца Хосе Марии Кано «Герои нашего времени» с портретами Путина и Медведева, выполненными в древней технике энкаустики. Восковыми красками Кано запечатлевает директоров транснациональных компаний, банков, глав министерств. Короче, тех, кто часто фигурирует в сводках новостей.

К мировой Доске почета могли бы присоединить свои работы многие отечественные мастера – за последние четыре года в галерейной среде один только Владимир Путин превратился в расхожую знак-икону. Имеется только одно «но»: почти все художники – от календарей Дмитрия Врубеля до скульптурного изваяния Церетели – представляют отнюдь не героя. Скорее даже наоборот. Начиная со знаменитой серии «Ребята с нашего двора» группы «Синие носы», российский президент воспринимается как «человек из народа», как первый среди средних.

Сергей Братков, всегда чутко улавливавший настроения арт-мира и взглядом абсурдиста следящий за сменой политических ветров (однажды он сделал видеоработу, в которой возложил ответственность за поджог Манежа на голливудского Кинг-Конга), вдохновился идеей массы. Подобно русским передвижникам, он изучает народное движение. Художник говорит, что «люди идут из одного места и приходят в то же самое место, из одних людей в другие». В новой серии горизонт по-картинному опущен очень низко, а на фоне раскрывшихся полей возвышаются многочисленные группы лежащих, сидящих, стоящих, идущих граждан. Ради чего собрались эти массы, намечено лишь пунктиром – большей частью на рок-фестивали. Есть, правда, одна ранняя братковская работа с изображением крестного хода, где прописаны не только одержимые массы, но и характеры.

Не требуется особой наблюдательности, чтобы увидеть переклички Браткова с известной традицией русской живописи. Самая знаменитая картина Третьяковки «Крестный ход в Курской губернии» – как раз об этом. О том, как, с одной стороны, многообразен и многолик наш народ, с другой – насколько он един и предсказуем в своих житейских устремлениях. Правду сказать, Братков, в отличие от Ильи Репина, не прописывает социальные типажи. Разве что обязательных на народных собраниях надзирателей (стоящих по периметру милиционеров). На рок-поле все одинаковы, у всех на лицах усталость и ожидание. Одно общее свойство у шествий и ходов конца XIX и начала XXI веков – здесь вроде бы все вместе, но в то же время каждый за себя. Это не революционный подъем или четкий марш ради общей цели – тут ожидание какого-то неясного личного чуда и метафизическое отупление

Последнее время образ народной массы, которой по большей части манипулируют, стал самой любимой медиакартинкой. Так что если есть здесь какой-то герой, он обязательно появляется из бредущей массы. Либо, что случается намного чаще, со стороны надсмотрщиков.