Posted 3 июня 2012,, 20:00

Published 3 июня 2012,, 20:00

Modified 8 марта, 05:44

Updated 8 марта, 05:44

Король в депрессии

Король в депрессии

3 июня 2012, 20:00
Премьера двух одноактных опер – «Шут и король» и «Счастливый принц» – состоялась в Камерном музыкальном театре имени Покровского. Театр обратился к партитурам современного российского композитора Владимира Кобекина. А вечер назвали «Каприччио в черном и белом».

Композитору Владимиру Кобекину везет с постановками: в то время как многие его коллеги годами хранят невостребованные партитуры, из 20 его опер поставлено 17. Именно на опере Кобекина «Молодой Давид» когда-то сделал себе театральное имя режиссер Дмитрий Черняков. До нынешней премьеры Камерный театр освоил три опуса востребованного сочинителя. В нынешнюю программу вошли еще два – «Шут и король» и «Счастливый принц».

Первая опера родилась после того, как композитор прочел «Эскориал» – беспросветную пьесу бельгийца Мишеля де Гельдероде, написанную в 1928 году для театра марионеток. История короля и шута понравилась читателю настолько, что он сам написал либретто. Действие происходит в Эскориале – мрачном дворце-монастыре, резиденции испанских королей. Всего два действующих, то есть поющих лица – Король и его Шут. Король по природе своей – фигляр, а шут, наоборот, обладает царственным благородством. По прихоти властелина они на время меняются ролями: господин-психопат гримасничает, а честный слуга получает возможность говорить то, что думает. На самом деле это месть короля, который отравил жену, изменившую ему с Шутом, а теперь ждет ее кончины, чтобы казнить дерзкого клоуна. В финале все неугодные гибнут, но и королю жизнь не мила: суперэго – тяжелая ноша, и хозяин Эскориала вешается.

Надо сказать, что депрессия от этого гротеска возникает нешуточная – публика, забитая психологической агрессией действия, перешептывалась: «Да что ж за напасть такая?!» Масла в огонь подлила плотная диссонансная музыка, которая буквально вколачивает в головы слушателей хохот, рев, апокалипсис духовых, сопровождаемый басовитыми «вскриками» рояля. На сцене часто мигает свет, а решетка, отделяющая сцену от зрительного зала, напоминает о том, что и королевский дворец может стать тюрьмой. Режиссер Денис Азаров и сценограф Любовь Шепета наполнили сцену черным и красным. На фоне этих отсылок к дьяволу, крови и цветам королевских мантий выделяются набеленные лица персонажей, яростно хватающих друг друга за горло. Из певцов сложнее всего приходится Бориславу Молчанову (Король): композитор наделил его партию множеством визгов и воплей, а исполнитель (как и просил Гельдероде, с виду «больной, мертвенно бледный, с короной на трясущейся голове») добавил умение органично чувствовать себя в атмосфере жестокого фарса. Громоздкий манерами Шут (Роман Шевчук) на шута-урода, описанного драматургом, никак не похож, впрочем, и на короля тоже. Просто поющий атлет.

Второе сочинение, «Счастливый принц», возникло, когда Кобекин понял: ему надо создать оперу, которую можно играть в один вечер с «Шутом», нечто противоположное по музыке, хотя и перекликающееся по общему пессимистическому настроению. Тут пригодилась светлая грусть сказки Оскара Уайльда, конечно, не такой мрачной, но тоже с трагическим финалом. Обе истории повествуют об одном и том же: добро слабее зла, и добро наказуемо. Разница лишь в том, что Гельдероде создает атмосферу победившей мерзости, а Уайльд милосердно вводит идею высшей справедливости, тем самым смягчая смерть положительных персонажей. Начинаясь как милая сказка (персонаж по имени Рассказчик убаюкивает ею своих детей), история плавно переходит в притчу о благородно-самоубийственном порыве. Статуя Счастливого принца – украшение некоего города – жаждет помогать сирым и убогим, но не может сойти с места. На помощь приходит Ласточка, которая, вместо того чтобы лететь в теплые края, остается зимовать со статуей. По воле Принца она относит бедным рубин из его шпаги и сапфиры из его глазниц, а потом обдирает позолоту с корпуса. В итоге самоотверженная птица замерзает, а ставшую неприглядной статую горожане переплавляют на металл. И ангелы относят богу самое ценное, что есть в городе, – труп ласточки да оловянное сердце.

Эту историю Кобекин рассказывает совсем иначе – нежно, чувствительно, с состраданием. Хор скрипок ведет главную партию, покрывая зал прозрачными, почти умильными переливами, иногда отдающими рок-оперой. Режиссер Сергей Терехов и сценограф Юлия Акс сделали все, чтобы вечер назвали «Каприччио в черном и белом»: главные герои одеты в белое (Принц) и черно-белое (Ласточка), задник выполнен в виде белого экрана, на который выводятся пейзажи города, статуя Принца или вид за окном детской спальни. Время года в спектакле – явно белые ночи в северной стране. Даже плюшевый (здесь – бумажный) мишка сверкал девственной белизной. Герой (Василий Гафнер) и героиня (Екатерина Ферзба) старательно играли в сентиментальность, используя все средства, даже дуэтный танец с поддержками. Публика, тяжело вздыхавшая на «Короле и Шуте», слегка расслабилась. Грустная история с этим «Счастливым принцем», конечно, но красивая.

"