От тюрьмы не зарекаются

После просмотров публику приглашали побеседовать с режиссерами. Беседы в Федеральном агентстве по культуре и кинематографии вел директор Музея кино Наум Клейман, вводивший показанные фильмы в контекст мирового кино. Специально вставлять итальянские ленты в наш современный социально-политический контекст не требуется. Если многие российские режиссеры бегут от современности в прошлое или заслоняются от нее разными условностями, то итальянские постановщики прямо обращаются к актуальным проблемам. К примеру, «Газ» Лучано Мелкионны рассказывает о компании молодых людей в провинциальном городе, издевающихся над захваченными жертвами. При этом режиссер не ограничивается демонстрацией жестокости, но пытается раскрыть ее причины – камера внедряется в семьи персонажей, наблюдает за отчуждением родителей и детей, фиксирует эмоциональную пустоту и почти физическую нехватку воздуха. Молодежь буквально задыхается в этой атмосфере, и недостаток кислорода (а это синоним человеческого участия), который заменяется взрывоопасным газом, становится самым сильным образом картины. Впечатление было бы еще более сильным, если бы постановщик не пытался давить на чувства зрителей повторяющимися кадрами гробов и не превращал простое повествование в подобие «паззла». Это как если бы художник-передвижник разрезал свою картину на квадратики и склеивал в другом порядке только для того, чтобы вынудить зрителей поломать головы. Но это – грех простительный, особенно для молодого автора, которому хочется поэкспериментировать с формой.

Более совершенным кажется «Молчание жаворонка» Давида Баллерини. Он снял фильм о тюремной жизни Бобби Сэндса, 27-летнего ирландского поэта и республиканца, который умер в своей камере в 1981 году после беспрецедентной 66-дневной голодовки. Чисто политическая сторона вопроса (оправдана ли борьба ирландцев за независимость от Англии?) режиссера не занимает. Его интересует стойкость человеческого духа и готовность до последнего бороться за свои права в самых тяжелых условиях. Для этого, как сказал Баллерини, было бы даже лучше, если бы зрители считали Сэндса замешанным в терроризме: заключенные имеют равные права на цивилизованное обращение независимо от тяжести своих преступлений. Сэндс и его товарищи настаивали на том, чтобы им вернули статус политических заключенных, разрешили носить собственную одежду вместо тюремной, не заставляли выходить на принудительные работы, предоставили возможность учиться, свободно общаться во время прогулок, раз в неделю встречаться с родственниками и снизить срок заключения за примерное поведение. Сначала они отказывались надевать робы заключенных и ходили в одеялах, потом прибегли к «грязному протесту» (отказались мыться) и в конце концов уморили себя голодом. Их насильно мыли, потом перестали пускать в туалет, потом перестали выносить параши, и они 4 года просидели в камерах с экскрементами, а когда они начали голодовку, стали обкладывать пищей – но все было напрасно: они умерли, но не сломались. Сходство с содержанием подозреваемых в терроризме на американских военных базах усиливается тем, что персонажи фильма больше похожи на арабов, чем на ирландцев. «Молчание жаворонка» имеет отчетливое сходство с агиографическим жанром – попросту говоря, похоже на житие святого мученика. Присутствует даже мотив Иуды – один из тюремщиков, втайне симпатизирующий Сэндсу, выдает начальству его секретную переписку…

В тюрьме происходит и действие фильма «Подлинная история банды из Мальяны» Даниэле Константини, сделанного на стыке кино и брехтовского театра отчуждения. Восемь исполнителей, среди которых четыре профессиональных актера и столько же настоящих заключенных, в своих монологах реконструируют подлинные события, связанные с реальной бандитской группой, действовавшей в Риме с 1977 по 1991 год. Избранная режиссером форма препятствует зрительскому эмоциональному восприятию и расчищает поле для восприятия интеллектуального. В сущности, перед нами разворачивается сюжет «Бригады», но с гораздо более четкими этическими акцентами. В 1977-м восемь человек поклялись всегда быть вместе, делить добычу поровну и не предавать друг друга, но в течение последующих лет увязли в предательстве и стали убивать друг друга. Основанная на следственном деле картина развенчивает романтический ореол, которым так любят себя окружать бандиты, и вскрывает простой, в сущности, механизм озверения людей: с друзьями в конце концов начинают поступать так же, как поступали с врагами.

Может быть, в этом и заключается один из уроков маленького итальянского кинофестиваля – человеческое отношение следует проявлять ко всем – врагам и друзьям, своим и чужим, людям и зверям.