Posted 3 марта 2011,, 21:00

Published 3 марта 2011,, 21:00

Modified 8 марта, 06:30

Updated 8 марта, 06:30

Кот в капкане

Кот в капкане

3 марта 2011, 21:00
Фильм Дэнни Бойла «127 часов» заставляет вспомнить две несовместимые вещи. Во-первых, «Повесть о настоящем человеке» Бориса Полевого, а во-вторых, фильм «Остановился поезд» Вадима Абдрашитова по сценарию Александра Миндадзе.

Если верить фильму, который, как явствует из титров, основан на реальной истории, весной 2003 года заводной американский парниша по имени Арон Ралстон, побросав в рюкзак шмотки и снаряжение, сигает в свой джип и дует на какое-то плоскогорье, чтобы провести там привычный уикенд, гоняя на велосипеде и лазая по скалам и ущельям. Но на этот раз ему не везет: в первой же расселине на него сваливается неподъемный камень и намертво придавливает ему ладонь. Последующие пять суток Арон изо всех сил пытается высвободиться, и, в конце концов, ему это удается.

Вся эта мини-эпопея и есть фабула картины, цель которой – демонстрация мужества, воли к жизни и даже героизма простого американского парня, который, как сообщает финальная надпись, не бросил любимое дело и до сих пор продолжает лазить по горам с крюком вместо руки.

Как знают все экс-советские люди, нечто подобное на 60 лет раньше случилось с советским летчиком Алексеем Маресьевым, чей самолет был подбит и совершил вынужденную посадку в немецком тылу. Раненый летчик 18 суток пробирался к линии фронта, потерял обе ноги, но вернулся в строй и продолжал летать. По этой истории писатель Борис Полевой написал книгу, но назвал ее не «432 часа», а «Повесть о настоящем человеке», а композитор Сергей Прокофьев создал одноименную оперу из десяти картин, где, как утверждала народная молва, хор врачей угрожающе пел: «Ему отрежут ноги! Ему отрежут ноги!», а герой мужественным баритоном отзывался: «Не надо, не надо! Я буду летать!»

Увы, Дэнни Бойл ничего об этом не знал, а не то воспользовался бы для русской прокатной версии своего фильма музыкой Прокофьева, что, вне всякого сомнения, в разы увеличило бы сборы. Пожалеть Бойла можно еще и потому, что он взвалил на себя гораздо более тяжелую постановочную задачу, чем Столпер, экранизировавший повесть Полевого с Кадочниковым в главной роли. Ведь в распоряжении советского режиссера были воздушные бои, русский лес, по которому полз Мересьев (в фамилии героя заменили букву), а также движение, необходимое для героического роуд-муви. А что досталось Бойлу? Голые скалы штата Юта да прикованная к ним, как Прометей, камера. Пришлось выкручиваться за счет полиэкрана, операторских изощрений и прочих визуальных фокусов, но главное – за счет флэш-бэков, не будь которых, зрители одурели бы через десять минут созерцания одного и того же места. Иными словами, как это часто бывает, метафизически режиссер оказался в том же связанном положении, в каком физически оказался его герой, и также не смог выйти из него без основательных потерь. Флэш-бэки вносят чисто зрительное разнообразие и не только не добавляют фильму ни грамма смысла, но, напротив, замутняют суть дела.

Суть эта, между тем, вполне однозначна: «разумному достаточно», как говорили древние римляне, с первого же взгляда понять, что зажатую полутонным камнем руку вытащить не удастся – больше шансов расколоть его собственной головой. И, стало быть, выход один – тот же, что у попавшего в капкан зверя. Рано или поздно герой совершит эту операцию, а что он предпримет в промежутке, по большому счету не важно. Так что разумному человеку смотреть на метания попавшего в западню Ралстона нет никакого смысла, тем более что вся его история воспроизведена с обычной долей киношного преувеличения.

Что же касается страданий моральных, то здесь постановщик совершил едва ли бессознательный перенос – отвлек внимание зрителей от первопричины случившегося, то есть редкого раздолбайства героя, который отправился на экстремальную прогулку, никому не сообщив, куда направляется и когда намерен вернуться. Но ведь именно оно должно было терзать Арона в первую очередь. Здесь и приходит на ум фильм Абдрашитова и Миндадзе, в котором, если кто не знает, впервые в нашем кино было четко сформулировано, что героизм, которого непрестанно требовал от советских людей коммунистический строй, требуется для того, чтобы затыкать дыры от всеобщего разгильдяйства. Отсюда напрашивается патриотический вывод, что американское кино и через тридцать лет после нашего не дошло до столь очевидного вывода. И даже титр «Теперь Арон всегда сообщает, куда едет» не меняет этого положения.

"