По-обломовски: почему Анна Ахматова проводила жизнь лежа

Волгоградский блогер Ирина Трубачева заинтересовалась любопытным фактом: почему в воспоминаниях об Анне Ахматовой часто говорится, будто она принимает гостей лежа. Подтверждают это и многочисленные фотографии, запечатлевшие поэтессу «в горизонтальном положении».

Во-первых, считает блогер, следует признать, что Ахматова очень часто болела, да и психологическое состояние ее оставляло желать лучшего, что очень легко объяснимо репрессиями, которым подверглись и первый муж Ахматовой поэт Николай Гумилев, и их сын – Лев. «Муж в могиле, Сын в тюрьме, Помолитесь обо мне», - писала она. Почитатели ее таланта, зная об этом, помогали ей: кто-то покупал и приносил еду, кто-то хлопотал по хозяйству. При этом, оказавшейся в подобной ситуации Марине Цветаевой отчего-то никто не помогал...

Ахматова к тому же не была приспособлена к быту и приспосабливаться к нему не желала. Даже роскошный, но порванный по шву, китайский халат, который она носила в Москве, она годами не могла зашить. Великая поэтесса жила в коммунальной квартире, в соседстве с бывшим вторым мужем и его семьей и семьей своей же бывшей прислуги, «уплотнившей» своих хозяев в 1930-е годы. И при этом не делала никаких попыток к отселению...

Очевидцы отмечали аскетизм, даже почти нищету ее обстановки – в комнате почти не было мебели, а только книги да несколько прелестных безделушек из дореволюционного быта. И сама она почти всегда лежащая, хотя и признающая, что «я ведь в действительности не такая беспомощная. Это больше зловредство с моей стороны...»

Кстати и письменного стола в ее жилище часто не было, так что и стихи она сочиняла тоже лежа. Вот как увидела и описала ее в этом положении Лидия Чуковская в своих «Записках об Анне Ахматовой»: «20.10.1942. Она лежала очень бледная, с мигренью, в синем в полоску халате - не то чтобы молодая, а юная, восемнадцатилетняя какая-то. Халат струился как ручей». А ведь тогда поэтессе было уже 53 года. Как не вспомнить тут, что однажды Ахматова обмолвилась: «Я всю жизнь могла выглядеть по желанию, от красавицы до урода». И точно: то она представала перед посетителями больной усталой старухой, то юной девочкой, то царственной дамой, какой ее увидел и запечатлел Модильяни.

Интересно также, что деятельный и активный Гумилёв, для которого Ахматова игриво изобразила из себя женщину-змею, как раз и упрекал жену в пассивности, в лицедействе, чуть ли не в лени.

И все же иногда Ахматова поднималась с постели, в чем призналась той же Чуковской: «Я вчера опять сама мыла пол. И сегодня весь день чищу и убираю. Это - первый признак того, что мне худо. Когда мне хорошо, когда я пишу стихи, например, мне беспорядок не мешает, и я могу жить в чудовищной грязи...»

Так что жизнь лежебоки была для поэтессы органичной, именно так она берегла свою энергию, чтобы направить ее на творчество, и, одновременно, укрывалась таким образом от жесткостей окружающей действительности.