Удачная рифма

На биеннале получилась остроумная рифма. В главном проекте, который готовил британец Дэвид Эллиотт, эффектно выступил нижегородский дуэт. Владимир Чернышев и Артем Филатов возвели посреди зала Провиантских складов покосившийся сарай. Деревянный остов сделан из досок, оставшихся после сноса старых домов. Господину Эллиотту понравилась борьба молодых за сохранение исторической среды.

И вот в пандан российским доскам свою хибару привезли украинцы. На выставке «Эксплуатация воображаемого» Евгений Самборский построил нечто, напоминающее трущобу, сколоченную из всего того, что можно найти на свалке. Есть одна существенная деталь – внутри этого сарая у господина Самборского обнаруживается белоснежная комната с дизайнерской мебелью и модной плазмой. Оказывается, это метафора мечты о будущем: родится ли из палаток, баррикад и полного разорения нечто светлое, с изысканным евроремонтом?

Как говорится, почувствуйте разницу. Нижний Новгород грезит о прошлом, ностальгирует, собирает остатки упорно разрушаемой старины. Для Ивано-Франковска нагромождение досок – переправа к новой жизни. Впрочем, обольщаться не стоит. Если верить видео киевлянина Игоря Окунева, переправа может изрядно затянуться. На его черном экране постоянно вертится слово soon (скоро), у которого две буквы «о» образуют знак бесконечности.

Отрадно, что в специальных проектах оказалась украинская выставка. В главном проекте нет ни одного украинского художника. Но вряд ли здесь нужно усматривать тайный замысел устроителей смотра. Набор стран и коллективных выставок на биеннале довольно странный и непредсказуемый. Так, на нескольких этажах Музея современного искусства помимо украинцев разместились художники из Чехии, Азербайджана и Пакистана. Самая насыщенная в визуальном плане оказалась азербайджанская экспозиция «Астар». Она доказывает, что богатый Баку не отстает в плане модернизации и готов выдавать хоть фотоколлажи, хоть инсталляции. Как, например, «Летний хит» Фархада Фарзалиева – в музейном закутке устроен кусок пляжа с шезлонгом и плещущим морем в виде кинопроекции на стенах. Однако в своем желании «наблюдать и фиксировать реальность» азербайджанцы явно отстают от мирового тренда. На сегодняшний вкус они слишком декоративные.

Дело в том, что всякого рода виртуальные конструкции и приспособления напрочь уничтожили веру в искусство. Сегодня на любых курсах и мастер-классах вам объяснят, что современный художник ничем не ограничен и не должен обладать какими-то особыми умениями (он не обязан, подобно академикам, правильно писать мышцы и суставы). Казалось бы, твори и радуйся. Хочешь, по примеру участников проекта «Мечтающие машины» (в Центре современного искусства) фиксируй мистические отражения в зеркалах, проводи симпозиумы о будущем планеты или выдавай люминесцентные линии на фотобумаге за свою личную связь с космосом. Проблема только в том, что вместе с отменой «территории искусства» заодно отменяется и такое понятие, как художник. Единственной спасительной ниточкой оказываются всякого рода биеннале и фестивали. Там политические активисты становятся мастерами перформанса, а компьютерные креативщики – живописцами. Дальше – как в инсталляции русской британки Алек Аникиной – компьютеры сами начнут генерировать поэтические тексты и подбирать к ним случайные картинки. Именно поэтому московский смотр молодого искусства оказывается еще и роковым предупреждением: пока не поздно, ищи нормальную работу.