Posted 2 июля 2012,, 20:00
Published 2 июля 2012,, 20:00
Modified 8 марта, 05:30
Updated 8 марта, 05:30
Сейчас вылетит Микки
Среди медийных знаменитостей художественное фотографирование – далеко не редкость. Здесь одно подстегивает другое: если ты звезда, тебе тяжелее отказать, а в процессе съемки легче установить контакт на равных. Вот и творения Брайана Адамса представляются эдаким домашним собранием – он делает портреты тех, с кем дружит и кого понимает. А заодно собирает солидный портфолио из первейших журналов и каталогов. За фотосерию с Микки Рурком рок-музыкант даже получил престижную немецкую премию. Его пригласили для съемок юбилейных торжеств ко двору Елизаветы II.
Не сказать, чтобы музыкант совершил революцию в глянце. Скорее, наоборот, он предстает апологетом гламурной съемки. Его образы предсказуемы и льстят моделям: если уж Виктория Бекхэм на велосипеде – то обязательно sexy, если бунтарка Пинк топлес – все в рамках наезженных представлений о свободе и роке. Адамс довольно часто хватается за спасительный черно-белый колорит, создавая дистанцию между зрителем и портретом знаменитости. В общем, не будь у автора представленных фотокартин такого звучного имени, можно было подумать, что перед нами коллективная выставка достижений одного модного журнала из 1990-х.
Фото: ЕЛЕНА МИХАЙЛОВА
Впрочем, в этой веренице среднего глянца можно обнаружить кое-какие сугубо адамсовские черты. Музыкант явно неравнодушен к персонам противоречивым и агрессивным в своих противоречиях. Он один из первых столь ярко передал инфернальные тона в облике Эмми Вайнхаус. Его любимый персонаж – Микки Рурк – это ядреная смесь самолюбования и самоиронии, помноженная на неадекватность человека, вынужденного постоянно играть на публику. При всем этом действительно чувствуется доверие модели к фотографу: Брайан простой, свойский парень – все это сквозит в кадре. И то, как искренне веселится Елизавета II, как строит «страшное» лицо Бен Кингсли, как Шон Пенн играет растерянность и ранимость, где-то на подсознательном уровне у всех одна успокаивающая мысль: «Этот парень – наш, он не навредит».
Г-н Адамс явился на вернисаж после отыгранного в «Крокусе» концерта. Едва ли не с той же самой публикой, которая ностальгирует по его балладам из 1990-х. И это была уже ностальгия в квадрате: по тому времени, когда глянец искренне верил в себя как в искусство, когда гламур примерял игривую маску порока. Все это, конечно, очень старомодно, далеко не актуально. Но в том и секрет адамсовского обаяния: быть в стороне от трендов, чтобы быть свойским и честным.