Чем дите не тешилось

В принципе настоящая (взрослая) Московская биеннале первоначально хотела идти по пути сбора самых молодых и прогрессивных сил. То есть зажигать арт-звезды и доказывать обуржуазившемуся сообществу, что имеются еще художники, не поглощенные рынком и глянцем. Затею дружно обшикали – не пристало тратить государственные деньги на западных радикалов. В результате пошли по накатанному пути – заграничные кураторы плюс известные имена.

Ниша между тем осталась вакантной. Ведь едва ли не каждый год критики причитают, что рынок искусства ширится, а новых художников не возникает, их никто не поддерживает и не продвигает. Вот, пожалуйста – новые, молодые и пока вне рынка. Благо, и государство поднимает на флаг молодежную политику. Не случайно поэтому в дело молодой биеннале включился Государственный центр современного искусства, где и открылась первая выставка с залихватским названием «PRO ЭТО».

Делать какие-то предварительные выводы о биеннале по одной экспозиции, конечно, не резон. В ближайшие выходные на десятке площадок откроются еще два десятка проектов. Тогда и можно будет внятно описать, что такое «молодое искусство» и с чем его нынче едят. Однако уже первая выставка показала прелести и недостатки того, о чем говорят: «Молодо – зелено». Во-первых, приятно удивил резонанс и количество реально молодой публики на вернисаже. Понятно, что в летний сезон любое событие для прессы – на вес золота. Понятно также, что каждый из художников пригласил десяток своих друзей и однокурсников. Но это не отменяет мощного драйва, ощущавшегося в залах ГЦСИ.

Во-вторых, взволновала тема первого проекта. Речь идет ни много, ни мало о «политическом высказывании в искусстве». То есть о том, на чем обожглись «взрослые» соратники, – некоторые и поныне судятся. Но кому как не молодежи хлестко рубить правду-матку? Рубить в прямом смысле – самый популярный экспонат создан группой «Конструктор». Из разрезанных фотографий разных политических и околополитических деятелей (в том числе диктаторов) предлагается собрать «своего идеального президента». Зрители развлекаются, подставляя глаза Кастро к носу Буша.

И вот здесь возникает неприятное «в-третьих». Всякая четкая тема для молодых художников оказывается ловушкой – большинство мыслят шаблоном, словно пишут изложение, используют ходы «учителей». Так, Вера Мажирина опрашивает школьников, что такое терроризм и выносит ответы в виде концептуального текста. Александр Барковский стыкует вместе на видеоэкране чтение Библии и пересчитывание долларов (критический проект «Религия»). Белла Шагал создает нечто напоминающее пенисы, на которые надеты «одежки» из флагов стран «большой восьмерки». Ольга Жилина провоцирует посетителей кучей денег (настоящих), выложенных на пьедестале («Ничьи деньги»), рядом развешаны высказывания о частной собственности. Единственная работа, которая соединяет социальный запал и артистическую выделку – макабрическая (в виде скелета) статуя землекопа из инсталляции Демьяна и Романа Кулешовых «Труд» (черная ода гастарбайтерам).

Послесловием к этому собранию лозунгов и манифестов выглядит анкета, которую в качестве арт-объекта выставили Илья Будрайтскис, Александра Галкина и Давид Тер-Оганьян (тот еще «молодой»). В этой анкете они просили выбрать художников те стимулы, которые заставили их участвовать в проекте: а) политический, б) эстетический, в) экономический, г) карьерный рост. Есть сильное подозрение, что умами молодежи двигал исключительно последний.