Музыкант Олег Скрипка

– Как я понимаю, зрителей, которые придут на юбилейный концерт «ВВ», ждет особая программа…

– Вообще, мы крайне редко даем в Москве большие концерты. И за это время внутри «ВВ» накопилось несколько разных творческих направлений, которые мы и представим. Это и акустическая программа, которую мы играли в парижских кабаре, и выступление с оркестром… Кроме того, в концерте примут участие наши друзья из других музыкальных ансамблей. Будут и совсем старые песни, которые мы давно не играли, и новые композиции.

– «ВВ» просуществовали четверть века. Для вас это просто круглая дата или повод подвести итоги?

– И то и другое. Как человек и как музыкант я предпочитаю либо жить сегодняшним днем, либо строить планы на будущее. Я редко оглядываюсь назад. Честно говоря, эти двадцать пять лет как один день пролетели, настолько быстро, что не было времени задуматься. Но, осознав, что у «ВВ» скоро четвертьвековой юбилей, я решил, что вокруг этого надо сделать определенное событие. Работая над организацией юбилейных концертов и тура, над записью нового альбома, я, наконец, понял, зачем вообще юбилеи существуют. Ты живешь, а за тобой из прошлого тянется своего рода шлейф – как из хороших событий, так и из плохих, которые тебя тормозят. Говорят, в какой-то момент нужно отрезать волосы. Точно так же необходимо делать юбилей – просто отчитаться, поразмышлять, поговорить об этом, потом забыть и идти дальше. Если ты этого не сделаешь, то не сможешь освободиться. Поэтому для меня юбилей – это освобождение. Я чувствую, что стал мыслить по-новому, что внутри коллектива появилась свежая энергия, мы выходим на какую-то другую стадию.

– В интервью вы неоднократно говорили, что редко выступаете на Украине. Сейчас это уже не актуально?

– До сих пор это было действительно так, но сейчас у нас проходит большой юбилейный тур по Украине. Мы практически каждый день даем концерты.

– А с чем это было связано?

– Это связано с тем, что у нас украинская музыка буквально изъята из радио- и телеэфиров. А если у тебя нет эфиров, тебе крайне сложно давать концерты.

– Получается, на российских радиостанциях украинская музыка представлена гораздо шире, чем, собственно, на украинских?

– Абсолютно верно. Если бы российские массмедиа не поддерживали украинскую музыку, то у нас дела были бы совсем плохи.

– А что на Украине слушают?

– Преимущественно попсу. Кроме того, у нас практически нет специализированных рок-н-ролльных радиостанций. Тем более вообще нет радиостанций, специализирующихся исключительно на украинской музыке.

– В России финансирование культуры происходит по остаточному принципу. А на Украине?

– Во-первых, Украина как государство намного моложе, чем Россия. Во-вторых, в Украине намного меньше денег. В России есть средства осуществлять хоть какую-то государственную политику в области культуры. В Украине же проблема с государственностью, у нас не было ни одного национально направленного правительства. Ни одного. И поэтому национальные вопросы, вопросы культуры, вопросы исторические ни одного из наших правителей пока еще не интересовали. Сейчас начинаются какие-то позитивные движения. Но то, что делается, – просто мизер, это едва заметно. Поэтому плоды этих усилий можно будет заметить разве что через несколько лет, если не десятилетий. Кроме того, есть один острый момент: в Украине идет движение в защиту русского языка. Фактически это означает, что украинский язык может потерять свою территорию. Поэтому мы не имеем эфиров, меньше издается книг на украинском языке, из школьной программы изымают некоторые предметы на украинском языке.

– Если говорить в целом, получается, что на Украине пытаются вытеснить национальную культуру?

– Да, ее мягко подвигают в сторону.

– Прошедшие в Москве митинги оппозиции сравнивали с «оранжевой революцией» на Украине. На ваш взгляд, здесь уместна параллель?

– В принципе, на Украине произошла буржуазная революция, хотя открыто об этом не говорят. До этого у нас был режим Кучмы, очень неэффективный режим. Понятно, что люди были недовольны, понятно, что был недоволен и средний класс, и средний бизнес, и большой бизнес. Кстати, в революцию инвестировал в том числе средний и большой бизнес. Подчеркиваю, это исключительно мое видение ситуации. В Украине произошла смена формаций: на смену феодализму, олицетворением которого был Кучма, к власти пришли украинские олигархи. То есть к власти пришел большой капитализм. И у нас сразу поднялась экономика. Пример: после революции, хотя страна почти полгода не работала и много денег ушло, собственно, на организацию революции, ожила экономика, людям подняли зарплаты. Этого никто официально не признает, но произошло именно так. Я это даже на себе почувствовал: поднялись гонорары, стало больше концертов…

– То есть нельзя сказать: за что боролись, на то и напоролись?

– Нет, потому что это не правда. В России же немного другая ситуация. Да, есть стагнация, но проводить параллели между Путиным и Кучмой нельзя. Путин намного более талантливый менеджер по сравнению с Кучмой.

– Кроме того, на Украине было за кого…

– Мы думали, что было за кого. Да, у нас оппозиция была намного сильнее представлена, чем у вас. Мы верили в Ющенко, но на самом деле он оказался крайне слабым администратором. Он порядочный человек, хотел много чего хорошего сделать, но эффективно управлять страной у него не получилось. В принципе морально он потерял власть очень быстро. Люди в него верили, а через год поняли, что его политика неэффективна.

– Многие российские деятели культуры в пору предвыборной кампании поддерживали кого-то из кандидатов в президенты. Вы согласились бы поддержать кого-то из представителей украинской власти, если бы предложили?

– У ваших представителей власти много рычагов влияния. С одной стороны, тебе делают предложение, от которого сложно отказаться. С другой – не поддерживать власть может быть просто опасно. И люди идут на этот шаг – кто-то из страха, кто-то в погоне за выгодой. Но печально, что из-за этого часто приходится наступать на горло своему имени, своей гордости. Это своего рода сделка с совестью… Я смотрел предвыборные ролики, записанные вашими деятелями культуры. Они очень грамотно сделаны с точки зрения психологии – все эти взгляды, жесты и прочее. Даже если человека воротит от того, что он говорит, простой обыватель это вряд ли заметит. Мне показалось, что более-менее искренне говорил Башмет, а у остальных глаза бегали. Мне в свое время поступали разные предложения от Тимошенко. Я предложил более-менее адекватную схему сотрудничества. Мне выделили деньги на проект, но при этом мне не надо было напрямую пропагандировать Тимошенко.

– Кстати, как вы отнеслись к судебному процессу над ней?

– У меня двоякое отношение к этому. Тимошенко уже прошла через тюрьму при Кучме, и это дало ей политических дивидендов. И она решила сыграть в эту игру второй раз. Думаю, у нее все-таки была возможность каким-то образом избежать тюрьмы. Но она смело на это пошла, Янукович ей подыграл, и они ее как следует «законопатили». Но, на мой взгляд, любая политическая карьера не стоит того, чтобы себя в тюрьму засаживать. В любом случае это ни для кого хорошо не закончится – ни для нее, ни для власти, ни для нас, простых украинцев.

– То есть вы считаете, что ее поход в тюрьму – это политический ход, который выгоден в какой-то степени и ей самой?

– Ее выгода – это пиар, поскольку она там, естественно, строит образ мученицы. Власть это делает, я так понимаю, по двум причинам. Во-первых, как мне видится, Тимошенко лично обижала Януковича и тех людей, которые его поддерживали, оскорбляла их публично. Во-вторых, ее таким образом обезвредили как оппозицию, поскольку она была потенциальным лидером на будущих выборах. Кроме того, это было своего рода показательным выступлением – чтобы другие боялись. Но это очень сильно подорвало авторитет украинской власти во всем мире.

– А вы не хотели бы пойти в политику, как, например, ваш коллега Святослав Вакарчук?

– Нет, это не мой путь. Я предпочитаю выражать свою позицию через творчество.

– А как же утверждение: если хочешь добиться перемен, начни с себя.

– Прекрасная фраза, очень правильная. Такую философию проповедовал Ганди: если ты хочешь перемен, сам стань этой переменой. Дело в том, что я закоренелый идеалист. Я считаю, что дух, идея, культура, творчество – первичны, а материальный мир – вторичен. На мой взгляд, если внутренняя аура человека и аура общества находятся в гармонии, то общество в целом функционирует правильно. Культура – это и есть лекарство ауры общества. Когда мы занимаемся культурой, мы непосредственно лечим общество. Приятно наблюдать, что к власти все чаще приходит поколение политиков, которые выросли на рок-н-ролле. Например, мэр города Ивано-Франковск на Западной Украине – закоренелый рокер, он в свое время бобины на дискотеках крутил. Так и город процветает! Я вижу, что он вкладывает средства в культуру, поддерживает творческие проекты, у них разные фестивали проходят. Еще один пример: мои знакомые занимаются культурной политикой Львова. Как вы понимаете, у этого города намного меньше денег, чем у Киева. Но за счет инициативы людей, за счет иностранных инвестиций Львов превратился в фестивальный город, открылось множество галерей, начал развиваться ресторанный и гостиничный бизнес, туризм…

– Получается, что проблема все-таки не столько в отсутствии денег, сколько в отсутствии инициативы…

– Западная Украина всегда была более прогрессивной. В Киеве, например, реализация каких-то творческих идей происходит за счет инициативы людей, в том числе моей инициативы. Мы делаем свои проекты, которые на государственном уровне очень значимы. А с другой стороны, возможно, это и хорошо, что государство не влезает в дела творческие. Нам не помогают, но и не мешают, по крайней мере. Я делаю свой фестиваль (Олег Скрипка является основателем и идеологом международного этнофестиваля «Краiна Мрiй». – «НИ») так, как я его вижу, мне не навязывают, какие артисты должны на нем выступать, где он должен проходить, и прочее.

– На ваш взгляд, сейчас, в не совсем стабильный период, может ли возникнуть какое-то актуальное музыкальное течение?

– Возможно, я, как человек из другого поколения, слишком консервативен, поэтому и не вижу каких-то явных новых тенденций. Опять же, наше общество находится в стадии рецессии, поэтому пока даже намеков на что-то свежее не видно. Просто идет какая-то стагнация общества, процессы замедляются, наступает разочарование, пессимизм. После этого должна произойти какая-то социальная катастрофа, а потом, возможно, и возникнет что-то новое. Но мы пока до этой стадии просто не дошли.

Олег СКРИПКА родился 24 мая 1964 года в Советабаде (Таджикистан) в семье врача-радиолога и учительницы. В 1987 году окончил Киевский политехнический институт, работал инженером на заводе «Квант». Тогда же была образована группа «Воплi Вiдоплясова». В 1991–1996 годах музыканты живут во Франции, гастролируя по стране. В 2004 году основал международный этнофестиваль «Краiна Мрiй», который проходит на Украине по сей день. В 2005 году отказался от звания народного артиста Украины по политическим мотивам. Два года назад стал кавалером французского Национального ордена Заслуг.