Северная быль

Фотографии художницы Гали Морелл, показанные с помощью проектора на больших полотнах, развешанных в кирпичном пространстве, демонстрируют ослепительные северные пейзажи, мегаполисы ледяных гор, удивительных северных зверей – словом, то, что безусловно красиво и не может не нравиться. Любую безусловную красоту современные художники стремятся отяготить каким-либо социальным смыслом. На выставке «Айсберг» этим смыслом предсказуемо стало глобальное потепление и прочие экологические катастрофы.

Разглядывая белоснежные чудеса природы, стоит прислушаться: выставка сопровождается горловым пением, говором эскимосов и целым музыкальным произведением «Мечты и шепоты Посейдона» композитора Леры Ауэрбах – известной в мире (балет «Русалочка» на ее музыку поставил Джон Ноймаер), но почти незамеченной в России.

Открытие выставки было приурочено ко дню, когда после долгой полярной ночи солнце снова взошло над гренландским городом Каанаак – самым северным городом в мире.

По залу гуляли настоящие эксимосы, а шаманы с бубнами показали публике обряд камлания. Во время обряда шаман «общался и вызывал духов», пытаясь привлечь их сильным голосом и ударами бубна.

Все, что мы видим на выставке, пока существует на самом деле, но слово «пока» следует подчеркнуть. Быт северных народов зафиксировала камера гренландского исследователя Оле Йоргена Хаммекена, который на собачьих упряжках и открытых лодках добирается до поселений и документирует свой опыт. Один из его фильмов можно посмотреть прямо на выставке. «В 2012 году мы преодолели четыре тысячи километров по дрейфующим льдинам, – рассказал полярник журналистам. – Это очень сложная затея, потому что для маленькой открытой лодки даже трехметровые волны – это уже шторм. Мы прошли вдоль всех самых северных деревень, где живут полярные эскимосы Гренландии. Их осталось всего... 800 человек».

Отдельно хочется сказать о пространстве, в котором разрослись айсберги.

Выставка открылась во флигеле «Руина» – полуразрушенном настоящем флигеле усадьбы Талызиных XVIII века. В советское время, когда улица Воздвиженка носила название улицы Коминтерна, Музею архитектуры выделили это помещение, первый этаж которого когда-то был конюшней. Позже к ней надстроили еще два этажа. Несколько десятков лет флигель не реставрировался, пережив лишь советский – губительный для атмосферы – косметический ремонт.

Выбирая из множества вариантов обустройства этого богатства в самом сердце Москвы, можно было бы остановиться на открытии здесь типовой современной галереи с белыми стенами и хирургическим светом. Можно было бы не напрягать фантазию и сделать из пространства банальный «бедный» музей со скучным ремонтом. Можно было бы и вовсе не бороться за такой лакомый кусочек – работники музея выбрали самое нетривиальное решение: руина осталась руиной, крестовые своды первого этажа открыты, шикарная старинная лестница почищена от небрежно нанесенной на нее краски, освобожден от штукатурки красно-седой кирпич, вместо полноценного полового покрытия установлены деревянные перекладины, а освещения и тем более отопления вовсе нет (что, к слову, придало выставке «Айсберг» больше свежести: свет исходил от льдин и снегов, запечатленных на фотографиях, среди которых посетители гуляли в верхней одежде).

В результате мы получили выставочное пространство, выставкой в котором вполне может быть оно само, это самоценный объект, которому к лицу обветшалость и обшарпанность, «непричесанностью» которого остается лишь любоваться, не ловя себя на мысли навести в нем порядок.