Инал Шерип

– Инал, насколько я знаю, вы хотите перенести действие «Короля Лира» в сегодняшнюю Чечню. Как вы будете соединять шекспировские тексты и современный быт разрушенной российской республики?

– Но Шекспир же чеченец! Вы разве не в курсе? (Смеется.) Возьмем сюжет «Короля Лира»… Король решил поделить свои владения и большую их часть отдать той из своих дочерей, которая сильнее его любит. Две старшие дочери стали петь королю дифирамбы, а младшая – Корделия – отказалась проявлять свои эмоции на публике. Король отлучил ее от дома. Мне кажется, это совсем не соответствует темпераменту англичан. Напротив – это очень по-кавказски! И потом, как известно, сюжет «Короля Лира» Шекспир взял из хроник. Но, откуда эта история в хроники попала? Возможно, как раз с Кавказа. Если мы перенесем действие из Англии в Чечню, то возникнут совершенно другие аллюзии, акценты. Отец делает из собственной дочери кровного врага. Согласитесь, это вызывает определенные ассоциации….

– Безусловно, это может быть интересно, но как вы зрителю объясните подобные метаморфозы. Ведь наверняка у вас и героев будут звать так же, как у Шекспира; и названия мест, где происходят события, останутся прежними – английскими.

– Текст я не меняю. Говорить о том, что события разворачиваются в Чечне, тоже не буду. Зритель сам обо всем догадается. Почему Шекспир? Потому что, на мой взгляд, снимать кино о сегодняшней ситуации в Чечне пока нельзя. Мы знаем, что лучшие фильмы, например о вьетнамской войне, были созданы спустя десять лет. Так, например, Френсис Форд Коппола сделал свой «Апокалипсис». А снимать кино о том, что происходит сегодня, было бы поверхностно и преждевременно. У меня была попытка два года назад сделать проект о детях Чеченской Республики, но этот замысел ушел в песок. Потому что я, откровенно говоря, не совсем был доволен сценарием.

– Это был проект художественного фильма?

– Да. Его согласился продюсировать и представлять за границей сам Михаил Сергеевич Горбачев. Но не случилось.

– А где будут проходить съемки «Короля»?

– Натурные съемки пройдут в Краснодарском крае. Павильонные – на «Мосфильме». А что касается актеров…. Большинство из них будет из Чечни. Там есть очень мощная плеяда театральных актеров. А вот на роль Корделии я хочу пригласить французскую актрису и певицу Ванессу Паради. Роль небольшая, поэтому, думаю, она справится. И мне кажется, ей это будет интересно.

– Насколько я знаю, бюджет фильма составит около 10 миллионов долларов? Кто финансирует проект?

– Это очень сложный вопрос. Как раз для его обсуждения я и приехал в Москву. Так совпало, что именно в это время в Москве с официальным визитом гостил президент Чеченской Республики… Так вот, я подумал, при том, что Госкино ежегодно финансирует более ста проектов, проект, связанный с республикой Чечня, был бы более чем уместен. Я встретил одобрение со стороны Госкино. И надеюсь, на их частичную поддержку, на частичную поддержку президента Чеченской Республики, ну и, конечно, на поддержку тех людей, которые посчитают нужным в этом участвовать.

– Я знаю, что в Англии, где вы время от времени работаете, вы представляетесь американцем, в Америке, где живете, вас считают русским. Гражданином какой страны вы себя считаете?

– Сегодня мне очень тяжело говорить о том, кем я себя ощущаю. Я, наверное, вышел за пределы каких-то национальных рамок. И, как ни банально это звучит, я человек мира. Родился я в Грозном, школу окончил в Чечне, сразу уехал в Москву, где уже с 1990 года работал по своей первой профессии – композитором на студии «Союзмультфильм». Я рос на российской классике, в детстве очень любил Есенина, Рубцова… Но все равно я, как и все мы, только лишь «продукт совка». И от этого никуда не деться… Семья – жена и двое детей – живет в Бельгии, работал и работаю я в большей степени в Америке. Например, на студии «Парамаунт». Что касается проекта «Короля Лира» и того, почему я делаю его в России… Здесь сейчас появилась инициатива – некоторые люди хотят рассказать о жизни в Чеченской Республике, и это может быть интересно не только России, но и всему миру. Потому что в профессиональном плане не существует ни границ, ни национальностей. Когда я читал лекции по кино в Университете Сан-Диего, у меня были студенты со всего мира.

– Расскажите поподробнее о работе в Америке.

– Там все не так «плохо» с кинематографом, как это представляют в мире. Есть прекрасные андеграудные проекты, а не только коммерческое кино. Но проблема в том, что до нас доходит ограниченный ассортимент: только то, что привозят и прокатывают дистрибьюторы. А пробиться к дистрибьюторам с нестандартным проектом, ох, как не просто, поверьте мне, я испытал это на собственном опыте! И найти агента нелегко! Мне, например, помог Андрон Сергеевич Кончаловский. Он посоветовал своего агента (этот же агент работает и с режиссером Джоном Войтом).

– А почему вы не стали искать финансовую поддержку для своих проектов в Америке?

– О, что вы! Это невероятно сложно – найти там деньги на национальный фильм! Даже если этим проектом заинтересуются, тебе дадут не больше 12 процентов от необходимого объема денег. И потом, вы знаете, что такое иностранец в Голливуде? Я вам расскажу одну интересную историю. Мне о ней поведала София Коппола. Когда ее отец решил в качестве продюсера делать «Одиссею», он решил, что режиссером может стать только Кончаловский. А Кончаловский прочел сценарий, и отказался. Для Америки такая ситуация нетипична. Потому что и бюджет был большой – 50 миллионов, да и любят в Америке ремесленников, а не интеллектуалов, которые диктуют свои условия, каким на самом деле и является Андрон Сергеевич. Но, что самое интересное – Коппола тогда согласился с замечаниями Кончаловского и настоял, чтобы снимал именно он. Так вот, эта история настолько нетипична для Америки, что я тогда после рассказа Софии только пожал плечами!

– А не кажется ли вам иногда, что интерес к вам на Западе во многом обусловлен тем, что вы из Чечни?

– Если бы это было так, то мне бы давали там деньги на то, чтобы я и снимал о Чечне! Если вы почитаете, что пишут обо мне там, то увидите, что они даже не упоминают, что я чеченец. Русский режиссер такой-то, такой-то. Есть просто интерес к России и к человеку, который приезжает из России и делает самостоятельные работы.

– А вы давно не были на родине в Чечне?

– Я приезжал и в первую войну, и во вторую. Снимал там. Я бы даже не хотел рассказывать о своих тогдашних ощущениях, это все выплеснулось в мои документальные фильмы. Конечно, в войне нет никакой логики. Я испытал тогда такие адские ощущения, которые не дай Бог кому-нибудь испытать! Представьте, что вы приехали домой, на родину – а там ничего уже нет!

Справка «НИ»

Инал ШЕРИП (настоящая фамилия – Шерипов) родился в 1971 году в Грозном. Долгие годы работал в «Союзмультфильме», где писал музыку к детским фильмам, работал на ОРТ и Центральной студии документальных фильмов. В 1997 году короткометражный фильм начинающего режиссера отказались демонстрировать на ОРТ. Инал отправил свою работу на фестиваль «Дабл Тэйк Интернэшнл» в США. Там картину признали одной из лучших среди 750 фильмов разных стран. В 1998 году Шерипов снял фильм «Город мой, Грозный», который вызвал большой интерес на московском правозащитном фестивале «Сталкер». Однако российский зритель, по мнению чиновников, не был готов принять такое кино. Картина легла на полку. Следующий его фильм «Москва. Чечня. Жвачка» постигла та же участь. Режиссер уехал в США, где журнал Independent World назвал его «человеком года». После этого последовали приглашения на кинофестивали в Калифорнию, Лос-Анджелес, Сан-Диего, Чикаго, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Сиэтл и др.