Унесенные пропагандой

Бросается в глаза радикальное изменение режиссерского состава участников фестиваля. Если не считать ветерана Алена Кавалье и тоже уже не юного Такаши Миике, почти не осталось тех, кто еще десять лет назад образовывал «роттердамскую номенклатуру». Кинематограф 2010-х годов, и к их середине это становится ясно, отличается от нулевых, приобретает новые черты, хотя их еще и трудно сформулировать.

Поскольку мы упомянули Кавалье, заметим, что его фильм «Рай» остался одним из самых сильных впечатлений фестиваля. 83-летний французский мастер снимает то, что находится в поле его зрения: дом и сад, растения и птиц, безделушки на полках – ничего судьбоносного. Происходит только одно событие: умирает птенец павлина. Короткая жизнь оборвалась, едва начавшись: есть ли способ сохранить о ней память? Автор, проживший по общим понятиям долго, вкладывает в уста молодых женщин свои мысли о жизни и смерти, но главным образом о культуре – той единственной ценности, которая оправдывает наше бренное существование.

В Роттердаме есть конкурс первых режиссерских работ, трем лучшим присуждаются «Тигровые награды». В этом году они достались кубинцам, перуанцам и тайцам. Европы, ни Западной, ни Восточной, не оказалось в призовом списке, и это закономерно: усталая культура отступает под напором витальности, идущей с Юга и Востока, из тропических джунглей. Именно там, в глубинке Таиланда, разыгрывается действие одного из награжденных фильмов, который называется «Точка исчезновения» и поставлен режиссером Джакравалом Нилтамронгом. Это экзотическая смесь детектива, экзистенциальной драмы и мюзикла, довольно странная, но смотреть интересно, поскольку режиссер явно вкладывает в нее свои сокровенные мысли и чувства, даже вводит мотивы собственной биографии.

Явно не без оглядки на собственный опыт делался и перуанский фильм Хуана Даниэля Ф. Молеро «Видеофилия и другие вирусные синдромы». В нем отображен опыт поколения, выросшего в эпоху Интернета, в сетях которого оно получило и сексуальное воспитание. Наглый, циничный и шокирующий, этот фильм о парне и девчонке, задумавших создать мини-порностудию, в то же самое время наивен.

В кубинской картине «Проект века» Карлоса М. Квинтелы, тоже удостоенной «Тигровой награды», тема более респектабельна. Ее герои помнят лучшие времена, вспоминают о визитах Юрия Гагарина, очаровавшего кубинцев лунной улыбкой и тостом «Поехали!». То была эпоха советско-кубинской дружбы, когда и возник проект атомной электростанции Хурагуа, которую заморозили, когда распался СССР. Остались люди в серых блочных домах рядом с монструозным куполом: в этой декорации и разыгрывается сюжет фильма, снятого в черно-белой гамме и стилизованного под «ретро».

Это кино подводит нас к одной из главных тем Роттердамского фестиваля: что такое пропаганда и как она сказывается на жизни людей. Этой теме была посвящена специальная программа «Повседневная пропаганда». Приемами агитпропа, изобретенными еще советскими «ангелами революции» (им посвящен одноименный фильм Алексея Федорченко), пользуются сегодня и официальные телеканалы, и самодеятельные интернетовские блогеры, и те, кто воспевает власть, и те, кто с ней борется. В рамках «Повседневной пропаганды» показаны не лишенные формального блеска советские пропагандистские опусы – «Сегодня» Эсфирь Шуб (1929) и «Интернационал» Александра Шейна и Александра Светлова (1971). Но самым неожиданным оказался новый фильм Олега Мавроматти «Дуракам здесь не место», полностью составленный из откровений гея, консьюмериста, апологета власти и церкви Сергея Астахова, которые он сам выкладывает в свой видеоблог в виде рекламных роликов. Его страсть – торговые центры, нехитрые кулинарные утехи, российская попса, православные атрибуты и самая гнойная мистика. Даже если отбросить воздействие психиатрического лечения, этот персонаж, которого не мог бы выдумать ни один карикатурист, – очевидный продукт нашего времени с его эклектикой базовых понятий. Он же – порождение индустрии пропаганды, он же – ее взбесившееся орудие.